– Так у нас тут своя мастерская.

– А в моей – грек хозяин. Настоящий грек, из Афин. Слышал я, твоя госпожа любит хорошую обувь.

– Любит… – привратник озадаченно замолк. – Неужели и вправду – настоящий грек?

– Ну да, из Коринфа.

– Ты ведь только что сказал – из Афин?

– Так он сначала жил в Афинах, а после – в Коринфе, и везде славился своей обувью. А потом вот решил перебраться в Рим, ведь теперь наш Рим – центр всего мира!

– Это ты верно сказал. Заходи, ладно. Думаю, госпожа будет заинтересована.

– А я – не думаю, – спрятал улыбку гость. – Я в этом твердо уверен!

И еще в одном был уверен Галльский Вепрь – в том, что привратник обязательно доносит хозяину обо всех визитах. Потому и представился модным греческим кутюрье, точнее – его торговым агентом.

– Вот, сюда проходи, уважаемый, – распахнув ворота, привратник – еще довольно молодой, бритый наголо раб с серебряным ошейником на толстой шее, кивнул на просторный атриум. – Вот тут подожди, слуги передадут госпоже… Ого! Вот и ее голос!

Гость поднял глаза и вздрогнул. На широкой, ведущей в верхние покои, мраморной лестнице показалась стройная фигурка Луции. В полупрозрачных домашних туниках – одна поверх другой – юная матрона была чудо как хороша, легонькая, красивая, с распущенными – опять же, по-домашнему – волосами.

– Так кто, говоришь, там? – любопытствуя, женщина перегнулась через перила.

И не смогла сдержать крик:

– Ого! Глади…

– И тебе привет, прекраснейшая госпожа! – поклонившись, громко воскликнул молодой человек. – Мой хозяин, грек, прислал меня справиться – не хочешь ли ты заказать прекрасную греческую обувь? Я могу и мерку снять, ежели что.

– Грек? Мерку? Ах да… – наморщив лобик, синеглазка тут же прыснула. – Конечно, надобно снять мерку, а как же. Ланит, запри ворота, не стой… А ты, башмачник, поднимайся сюда. Или за мной…

Едва гость поднялся в опочивальню, Луция бросилась ему на шею, с жаром впиваясь в губы:

– О, мой гладиатор! Я знала, что ты придешь.

Глава 9. Весна 51 г. до Р. Х. Рим

Синие глаза юной матроны затянули Беторикса необратимо и властно, как не на шутку разыгравшаяся морская пучина затягивает щепочки-корабли, как магнит притягивает к себе железо, как удерживает Луну Земля. Луция даже не сказала больше ни слова, просто повернулась, пошла… Молодой человек шел за ней, словно зачарованный, уже и думать забыв, что эта своенравная девчонка нужна ему в первую очередь в качестве источника информации или даже, лучше сказать, ниточки, указующей путь. И в конце этой ниточки должен был возникнуть Тит Анний Милон! Продажный политик и интриган, несомненно, связанный с пропажей золотого обоза, следы которого терялись где-то здесь, в Риме, здесь и нужно было искать драгоценности, естественно – через Милона. Искать, найти, вернуть… и тут же пустить в дело.

– Ну? – с лукавым прищуром Луция оглянулась на пороге роскошной опочивальни с широкой кроватью на резных львиных лапах, покрытых тонким слоем золота, с двумя медными светильниками на высоких подставках с затейливым серебряным кружевом, с… И что там было еще? Много всякой мебели – какие-то столики, шкафчики, подставки для амфор, деревянные креслица в египетском стиле – с уточками, тяжелые темно-зеленые шторы, затканные изысканным рисунком, обитая начищенными бронзовыми пластинками дверь… которую хозяйка всего этого великолепия тут же закрыла на засовец, едва только гость вошел.