Сцена, которая развернулась на морском берегу на севере Дублина, выглядела примерно так.

Фрэдди Левек нажал кнопку, и с внешне безобидным траулером случилось несколько вещей. Во-первых, одновременно – ну, или настолько близко по времени, что казалось, что одновременно – взорвались пироболты, и фальшивая обшивка судна полетела в океан. И на том месте, где раньше находилось обшарпанное старое дерево, оказалась бронированная обшивка, усеянная амбразурами. Что изящно подводит нас ко второму событию: из амбразур с жужжанием высунулись автоматические пушки разнообразных калибров, так что «Улисс» стал напоминать огромного и – потенциально – очень агрессивного металлического ежа. Наконец, в-третьих, с характерным звуком пушечного выстрела в воздух взлетел низковысотный неавтономный спутник – чтобы Вихрь Жук и Левек могли наблюдать за полем боя с высоты птичьего полета. Хотя, как выразился Левек, «это не поле боя, это зона уничтожения».

Кабина в кормовой части судна внезапно пришла в движение: при помощи пневматической системы она была поднята на верхушку центральной мачты, что давало кораблю 360 градусов обстрела из многозарядного ружья пятидесятого калибра, а также разнообразных гранатометов и гарпунов. А после этого зрители на берегу были дезориентированы вспыхнувшим ярким светом, который исходил со спутника из камер на солнечных батареях и отражался от прожекторов на бортах.

Все это, конечно, впечатляло, но не было непреодолимым для силовиков, которые отреагировали так, как их учили: открыли огонь. Они послали поток свинца в направлении этой световой «стены плача», в кольце которой лежал «Улисс». Но только двадцать процентов выпущенных пуль попали в корабль, и даже те, что достигли цели, нанесли урона не больше, чем монетка, брошенная в стену.

Высоко вверху в «центре управления» Левек полностью контролировал происходящее.

– Мы сейчас сотг’ем с лица земли этих идиотов! – ликующе произнес он в микрофон. – Они вообще не понимают, что пг’оисходит!

– Ударь по главному зданию, -– сказала Жук с мостика, – и отступаем.

Левек принялся поливать берег ураганным огнем из сдвоенной скорострельной минипушки.

– Некуда спешить, – возразил он. – Шеф сказал пг’овести полную пг’овег’ку.

– Выпускай ШИП, Левек! – приказала Жук. – Не забывай про вертолеты.

Левек закатил глаза:

– Eh bien²². Выпускаю ШИП.

При помощи джойстика Левек навел на цель боеголовку в форме гарпуна – хотя, строго говоря, ее радиус поражения составлял пять километров, и она не нуждалась в нацеливании, если ее цель лежала не ближе пятидесяти метров к щитам «Улисса».

– Bonne chance, monsieur²³ ШИП! – сказал он и выпустил боеголовку, которая по сужающейся спирали устремилась к главному зданию клуба, находившемуся в ста метрах от берега. ШИП оторвал кусок от старинной колокольни и затем с глухим звуком врезался в главный вход.

– Не в бг’овь, а в глаз! – произнес Левек и немного усилил светофильтры шлема: смотреть на взрыв ШИПа без защиты было опасно. Внизу, на мостике, Вихрь Жук тоже прибавила защиту и похлопала руками по своей экипировке, чтобы убедиться, что все оружие на месте. Сама Жук предпочитала ковровую бомбардировку, но шеф был убежден, что это слишком топорно – он сказал, что люди часто выживают, даже когда при землетрясении им на головы падает целое здание; так что он требовал видеоподтверждения для каждой из пяти целей.

Как только ШИП будет активирован, Левек и Вихрь Жук выйдут на берег, проложат себе путь мимо стонущих раненых и разыщут министров.

А все, кто мог бы их остановить, будут не в том состоянии, чтобы это сделать.