Гринвуд поставил на стойку миску с дымящимся чили и миску с сухарями. — Хотите знать, что я думаю? Я не верю, что вы убили Карпентера. Я знаю, что вы ему нравились, и, по-моему, он вам тоже.

— Мы много разговаривали. Мне он действительно нравился.

Гринвуд закурил сигару. — У вас есть враги, и если я вас стану кормить, они станут моими врагами.

— Я буду держаться подальше.

— Не надо. — Гринвуд задумчиво попыхтел сигарой. — В данном случае ваши враги должны стать моими врагами. Я имею в виду не тех, кто ошибается, а настоящих врагов. — Гринвуд взял со стойки стакан с пивом и долил его. Это отчасти и мои деньги, что приедут на поезде.

— Сколько ваших?

— Много. Там моих сто пятьдесят тысяч. У других городских бизнесменов — еще тысяч пятьдесят. Немного денег Карпентера, немного Холструма.

— Не понимаю, почему вы вложили так много.

— Нам нужен скотоводческий бизнес, а я мог раздобыть больше наличных, чем остальные. Хорошие условия кредита. Поэтому я согласился взять на себя большую часть.

Шанаги задумчиво посмотрел на Гринвуда и продолжал есть. Он был голоден, а чили вкусное, очень вкусное. Однако его не покидало чувство, что он что-то пропустил, и ощущение неминуемой опасности.

— Гринвуд, — вдруг сказал Шанаги, — на вашем месте я закрыл бы лавочку и держался подальше от посторонних глаз. Мне кажется, подошла ваша очередь.

— Моя очередь?

— Вы только что признались, что большая часть денег — ваша. Приехавздесь, я нарушил планы бандитов. Не думаю, что они собирались кого-то убивать. Может, они не хотели… кроме Рига. Потом, когда появился я, они решили убрать и меня тоже. Ну, пока они этого не сделали, но попытаются. Теперь им пришло в голову, что легче выгнать меня из города. Мне негде есть, негде спать, они забрали мою лошадь. Бьюсь об заклад, что не смогу купить даже билет на поезд, хотя они будут рады видеть, что я уезжаю.

— Тогда в чем же дело?

— Кто-то здесь, в городе, замешан во всю эту историю. Вот что я вам скажу: у них все было продумано, но Риг почувствовал дурной запашок. Шанаги помолчал, потом спросил: — Чья была идея нанять Рига?

— Моя. Судья Макбейн поддержал меня, Карпентер тоже. Холструм вначале согласился, но потом начал беспокоиться, что этот страж порядка будет хуже прежнего. В конце концов он голосовал против.

— Карпентер — за?

— Да.

Шанаги доел чили и допил пиво. — Вам лучше спрятаться. Пока не могу вам сказать, где я буду, но из города им меня не выгнать. Найде где-нибудь коня…

— У меня их несколько. Выбирайте. И все, что вам нужно — там, в задней комнате. — Гринвуд нагнулся и достал из-под стойки ружье. — У меня есть вот эта штука, и если я вам нужен…

— Оставайтесь здесь. Мне может понадобиться помощь.

Шанаги помолчал, глядя на безлюдную улицу. Слишком безлюдную, и это его беспокоило. — Гринвуд, вы хорошо знаете миссис Карпентер?

Владелец салуна посмотрел на залитую солнцем улицу, где ветер разгонял пыль. — Не очень. — Он говорил неохотно, словно чевек, которому не нравится обсуждать женщин, по крайней мере, приличных женщин. — Она живет особняком. В гости много не ходит. Народ ее любит, но она очень сдержанная. Карпентер был другой. Он любил общество, любил разговаривать с людьми.