Царапающий звук со стороны двери заставил меня вскинуться. Настольный хронометр, неутомимо тикая и раскачивая маятник, показывал половину девятого. За работой я позабыла о времени.

— Силия, ты что, опять ключ посеяла? — окликнула я. Она вечно все теряла — от нот до шпилек.

Вместо ответа из-под двери появился обтрепанный уголок пергаментного конверта, и из коридора послышался звук быстро удаляющихся шагов. Подняв письмо, я увидела адрес, выведенный ровным широким почерком: «Мисс Аойфе Грейсон, Школа Движителей, Лавкрафт, Массачусетс». Конверт, обугленный с одной стороны, лоснился от грязи, чернила расплылись кровавыми потеками. Казалось, письмо проделало немалый путь.

С замиранием сердца я распахнула дверь и выглянула наружу. Кровь так и стучала у меня в висках. Но пыльный, залитый тусклым светом коридор был пуст. В общежитии царила тишина, только снизу, из холла, долетали обрывки развлекательной передачи. «Какая разница между козодоем и моей девушкой?» — услышала я слова ведущего и следом смех зрителей в студии.

Так же стремительно захлопнув дверь, я перекинула засов. Письмо ядовитой змеей лежало на кровати. Почерк, самый обыкновенный с виду, я узнала сразу. Но не успела я распечатать конверт, как дверь загрохотала снова.

— Аойфе? Аойфе, открой немедленно!

Миссис Форчун! Принесла нелегкая. Я сунула письмо под подушку. Какой бы доброжелательной и понимающей ни была наша воспитательница, этот клочок пергамента мог положить конец и ее терпению.

— Аойфе! — Засов вновь запрыгал. — Если ты там куришь или пьешь спиртное…

Я поскорее стянула школьный галстук, расстегнула несколько пуговиц на вороте и до отказа отвернула краны умывальника в углу. Волосы и трогать не надо было — мои темные непослушные кудри никак не желали укладываться в аккуратную прическу. Я сняла засов.

— Простите, миссис Форчун. Я умывалась.

Ее лицо разгладилось. Она вошла в комнату.

— Хорошо, дорогая. Я ненадолго. Собиралась сказать тебе за ужином, но…

Опустив голову, я постаралась изобразить должное раскаяние, а про себя молила: «Только не смотри на кровать».

— Аойфе, мне нелегко говорить об этом… — Миссис Форчун сложила свои мощные руки под не менее внушительным бюстом. — Директор Академии будет ждать тебя во вторник после ужина, чтобы обсудить твое дальнейшее пребывание здесь.

Хотя внутри у меня все перевернулось, я ничем не выдала своих чувств. Научиться владеть собой несложно — нужно лишь остаться сиротой и пройти несколько приютов со строгими правилами, где за любой смешок или недовольный взгляд можно получить от монахинь по рукам или по губам.

— Не понимаю, — сказала я. На самом деле я все понимала, просто цеплялась за устоявшийся порядок, монотонную рутину, которая защищала меня от ужасной истины. Обычно. Но только не сейчас, когда письмо грозило вот-вот прожечь дыру в моем матрасе.

— Аойфе, не притворяйся. Быть принятой в Школу Движителей для девушки уже само по себе достижение, так что не принижай себя, разыгрывая дурочку.

— Я правда не понимаю, — повторила я негромко, с наигранным простодушием. Голос у меня все-таки дрогнул, и я ненавидела себя за это. — Мой день рождения только через месяц.

— Да, и если судить по предшествующим событиям, в этот день может произойти… кое-что, — сказала миссис Форчун. — У твоей матери первые признаки проявились в шестнадцать, хотя для нас, к сожалению, остается загадкой, когда или каким образом она могла подвергнуться риску заражения. Члены вашей семьи являются носителями латентного вируса, это доказано врачами.