– Мне написала королева, – одними губам пробормотала я.

– Ох, ваша матушка в добром здравии? – встрепенулась девушка.

– Надеюсь на это, – невпопад отозвалась я, глядя на письмо.

Мне нужно было что то ответить. Но никакой Оливии рядом и в помине не было, а обычное письмо могут перехватить, если я правильно поняла слова королевы.

– Лана, кто передал тебе письмо? – спросила я, нахмурившись.

Если король был против переписок, он должен не просто задержать письмо, а перехватить его. Потому что королева Вивьен слишком много в нем сказала.

– Мне передали его другие слуги, ваша светлость. А в замок его доставил гонец. Он сегодня утром прибыл.

Гонец? То есть письмо было отправлено не магически? Может, в этом причина его задержки? Тогда остается полагать, что король контролирует только магическую почту, а это уже та зацепка, которой можно воспользоваться. Не знаю, как бы отправила ответное послание служанка Оливия, я сделаю так же, как сделала королева Вивьен.

– Узнай, не уехал ли еще гонец, – отдала я приказ Лане. – Я желаю отправить ответ именно с ним.

– Хорошо, миледи, – Лана кивнула. – Я могу идти?

– Да, иди, – я отложила письмо от королевы и задумалась о том, что именно стоит написать в ответе.

Как бы это сделала Адель. О чем бы написала матери? Вряд ли был какой то правильный ответ на этот вопрос. Все же в последний раз Адель хоть что то могла сказать матери в детстве.

Вздохнув, я взяла чистый лист из невысокой стопки и не глядя потянулась за чернильницей. Коснулась крышки и подхватила за нее пузырек.

Не знаю, что именно произошло в следующий момент, но я не среагировала. Крышечка осталась у меня в руке, а пузырек с чернилами с грохотом приземлился на трельяж и перевернулся, разбрызгивая содержимое.

– Да чтоб тебя! – выдохнула я, отпрянув от трельяжа. Поймала пузырек и, вздохнув, начала разбирать вещи, проверяя, что испачкалось в чернилах.

Лист для письма был испорчен, несколько капель попало на платье, чернилами залило мой блокнот, который последнее время лежал без дела. С обложки я успела стереть потеки, а вот край белых листов оказался частично испачкан. И с этим я уже ничего не могла сделать.

Разобравшись с последствиями собственной неуклюжести, я все же вернулась к написанию ответа королеве. Макнула кончик пера в остатки чернил на самом дне пузырька и, прикусив губу, аккуратно вывела обращение.

«Дорогая и уважаемая матушка!»

Задумалась на мгновенье, может, стоило к ней все же по титулу обратиться, и пришла к решению, что, если уж я пытаюсь играть роль младшей дочери, надо делать это до конца.

«Не передать словами, как я рада получить от вас письмо. Надеюсь, вы в здравии и счастье.

Мне больно узнавать о запрете его величества. Но еще больнее от того, что в нужде и беде мне не к кому обратиться. Мне радостно знать, что вы гордитесь мной и моими действиями. Однако одна я не в силах совладать с теми бедами, что пали на эти земли. И бы хотела просить у вас совета, как у матери и королевы. Подскажите, что делать мне, когда моих сил недостаточно? К кому я могу обратиться?»

Я отвела перо от бумаги и перечитала написанное. Получалось витиевато и как то слишком пафосно. Но, если сравнивать с письмом королевы, она писала мне где то с такой же интонацией. А значит, сойдет.

Макнув кончик пера в чернила, я дописала чуть ниже:

«К моему великому сожалению, ваши подарки не добрались до меня. Письмо я отправляю с гонцом, который принес ваше послание. Надеюсь, что с Оливией и другими посланными вами слугами ничего не приключилось во время их путешествия.

С любовью в сердце,

Ваша дочь».