– Кошмар. Ушел-то на своих двоих или увезли? – осторожно пошутила Катерина, представив себе Елизаветино «немного».

– Обижаешь. Я ж рукой, а не ногами. Да ну, вообще. Где на мне написано: «Лапайте на здоровье»? Почему все меня считают легкодоступной?

– Может, он просто проверял почву?

– Тогда пусть считает, что почва оказалась неплодородная.

– Болото, что ли?

– Сама ты болото, – надулась Кротова. – Он меня прямо в маршрутке тискать начал. Гадость такая. Меня, взрослую женщину, с высшим образованием, педагога, как какую-нибудь дешевую соплюшку! Он, видишь ли, думал, что женщинам нравятся смелые и решительные. Идиот.

– То есть вы больше не будете встречаться? – уточнила Катерина.

– Ну почему сразу «не будете». Любишь ты крайние меры. У него еще есть шанс. Меня еще можно завоевать.

– Интересно, а он об этом догадывается? – оторопело пробормотала Катя, представившая загипсованного Толика, быстро, по-тараканьи отползающего в окоп, и Кротову, несущуюся на него с флагом.

– Я уже битая жизнью и на мужскую догадливость не рассчитываю. Этому примитиву все разложено по полочкам. Он готов исправиться.

– Лиз, а зачем он тебе, раз идиот, примитив, и вообще… Если бы меня лапали при людях, я бы, наверное…

– Ты бы тогда в девках так и сидела. Ибо твой Борюсик не в счет. Небось, как барсук, посопит в темноте пару минут, и все? А мне таки нравятся смелые. Пусть дерзает. Боксеры тоже на шишках учатся.

– Фу, Лизка. Где твое воспитание? – засмеялась Катя. – Найди себе приличного.

– А то они стадами по улицам бегают. Идеальных нет. Я для себя решила: лучше, чтобы мужик с руками, чем сморчок с воспитанием.

– А я влюбилась, – очень непоследовательно сообщила Катерина, обнаружив, что родители ушли обсуждать ее личную жизнь в кухню.

– Быстро это ты. Хотя я бы в такого тоже влюбилась. Красивый мужик. И достойно себя ведет. Чего было?

– Ты что?! Ничего не было! Мы продукты купили и домой принесли. Больше ничего такого!

– Надо же, какая ты испорченная. Я ничего особенного и не имела в виду. Что он про себя рассказывал, как себя вел, как ухаживал?

– Как-как? Сумки нес. Молча.

Катя вспомнила, как Саша покорно таскался за ней по рынку с сумарями, даже пытался торговаться. Еще он давал достаточно дельные советы в части качества приобретаемых продуктов. В этом было что-то надежное, такое пронзительно семейное, будничное и одновременно перспективное, что ей захотелось почувствовать себя хозяйкой, суетящейся у плиты, чтобы накормить этого обстоятельного и симпатичного мужчину.

– Вообще молча? – потрясенно переспросила Кротова.

– Нет. Говорил, как картошку выбирать, откуда мясо брать и как смотреть, чтобы не обвешивали.

– Я фигею, дорогие товарищи, – простонала Лиза. – Какая прелесть, какая идиллия. Натуральная пастораль. Знаешь, Катюха, это тебя так от отсутствия других кандидатур заносит. Было б из чего выбирать, ты бы сейчас такую чушь не болтала. Но я тебя понимаю: мужик фактурный. Надо его довести до ума, а то на следующем этапе, минуя романтику, сумки будешь таскать уже ты. И я вообще удивлюсь, если он после такого умопомрачительного вояжа по рынку тебе позвонит. Мужикам тоже, как и нам, хочется сказки. Поэтому все мы, независимо от пола, замахиваемся на великое, а довольствуемся тем, что обломится. Я имею в виду умных. Дураки, они так всю жизнь ластами и машут в ожидании достойной пары. Сначала надо брать, а потом уже отделять зерна от плевел…

Он позвонил.