Он стряхнул с себя ее руку, все больше распаляясь.

– Весь Лондон услышит? Да мне плевать. Их мнение не стоит и ломаного гроша. К тому же если чертовым мельницам будет нечего молоть, они сами придумают пищу для сплетен.

Джейн сердито сверкнула глазами.

– Тогда иди, Колин, иди. – Она махнула рукой. – Делай, что считаешь нужным. Если завтра сможешь вытащить себя из постели, приезжай в Розмур-Хаус. Поделюсь новостями о Бренне.

– Приеду непременно, – пробормотал он. Ему вдруг стало стыдно. Он коснулся руки Джейн. – Знаешь, ты просто сокровище.

Она перестала хмуриться и слабо улыбнулась:

– И ты тоже, Колин. Просто ты забыл.

Она повернулась и царственной походкой двинулась вверх по лестнице. Колин смотрел вслед сестре. Как всегда, элегантная и уверенная в себе! Вот она постучала в дверь. Колин прыгнул в двуколку и взял поводья. Куда ему отправиться?

Черт возьми! Джейн, как всегда, попала прямо в яблочко. Вожжи хлестнули по лошадиным спинам, и двуколка тронулась. Куда же ехать? У него была мысль отправиться в Ковент-Гарден, в одно из безымянных местечек, о которых так язвительно отзывалась Джейн. Дешевый джин милосердно помог бы ему забыться. С другой стороны, Колину вдруг захотелось доказать – хоть и неизвестно, зачем, – что он не такой уж и пропащий.

Мэндвилл-Холл! Вот куда он отправится. Если Мэндвилла нет дома, он может дождаться его в кабинете, наслаждаясь чудесным бренди из запасов маркиза. Еще лучше, если там найдется контрабандное виски. Люси, конечно же, будет занята, развлекая его мать. Она ведь сказала, что отправится к Люси с визитом. Просто побыть в доме Люси – уже хорошо. Это всегда приносило ему успокоение, которого он не мог найти нигде. В конце концов, может быть, нужно рассказать Мэндвиллам о том, что он теперь законный владелец имения?

А потом, вероятно, он вернется в Розмур-Хаус к обеду. К обещанному говяжьему боку и новостям Джейн. Надежда, что слухи о помолвке – вымысел, все еще теплилась в его душе.

Прошлой ночью Колин не мог уснуть до рассвета, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Ему вспоминалось, как Бренна отвечала на поцелуй, на его ласки. Достаточно было вспомнить, как ее пальцы гладили его спину под рубашкой, ласкали обнаженный торс... Ему пришлось срочно принять меры, чтобы снять возбуждение. Даже потом, когда он лежал, расслабленный, сон все равно не шел к нему. Он снова и снова вспоминал, как целовал ее губы, ласкал грудь. Какой она была на вкус!

Изысканный цветок. Подумать только, все это может заполучить Синклер, притом довольно скоро. Колина затошнило. Синклер ее недостоин.

Впрочем, и он сам тоже. Находясь в столь прискорбном положении, он принесет ей только боль и позор. Пусть бы ей позволили вернуться в Шотландию, в любимый дом. Там она вольна сама выбирать себе мужа – какого-нибудь мускулистого бородатого горца в юбке-килте с меховой сумкой на боку. Этот горец любил бы Шотландию не меньше, чем Бренна, разделял ее страсть и убеждения. Она заслуживает того, чтобы рядом был такой человек.

Очнувшись от размышлений, Колин с удивлением понял, что давно стоит у дома Мэндвиллов. Он откинулся на сиденье и глубоко вздохнул, набираясь решимости. В этот момент краем глаза он уловил движение в одном из окон. Солнце било в глаза, и Колин прищурился, стараясь разглядеть получше. Это была Люси, ее золотые волосы свободно распущены по плечам. Она стояла в обрамлении оконной рамы, спиной к улице. В комнате мелькнула тень. На тонкую талию Люси легли мужские руки. Она откинула назад голову, обняла стоящего перед ней мужчину. В ту же минуту Мэндвилл схватил ее на руки и унес в глубь комнаты, и Колин уже ничего не мог увидеть. Заметьте, дело происходило средь бела дня!

Они что, не могли сдержать любовный пыл, стоя на виду у всей улицы? Колин покачал головой.