Самвел

Кто тебе это сказал? Я знаю, кто тебе сказал! Это нехороший человек Гурген оклеветал очень хороший человек Самвел. Вах, вах!

Этот злой, черный человек говорит некрасивые слова про хороший, честный человек Самвел. Тебе и милиция скажет, и налоговая, и пожарный инспектор, и даже СЭС скажет, что Самвел честный человек и никогда не обманывает ни милицию, ни налоговую, ни пожарных, ни даже СЭС, которая злая белобрысая женщина и денег не берет и ругается, если крыс в гараже много и отработанное масло на землю выливаю, — но даже и она тебе скажет, что Самвел никогда никого не обманывает. Ну, разве совсем чуть-чуть, мало-мало, по хорошему знакомству. А так — нет. Вах, вах!

Что «Чилита»? Да врет он, Гурген. Не нужна мне никакая «Чилита», зачем мне эта итальянская сварка, если я фрезой, кувалдой и рашпилем любой номер в два счета изображу!..

Нет, никакого старого черного «джипа-чероки» у меня в ремонте не было. Ни год назад, ни два года, ни даже три. Нет, я не вру, потому что не имею такой безобразной привычки уважаемого человека огорчать. Потому что я не выродок Гурген, который маму свою продаст по дешевке, а отца сбудет с рук по сходной цене. Который при этом торгует телом собственной сестры и выгоняет на улицу родных детей. А Самвел — никогда. Вах, вах!

Слушай, зачем ты кулаки мне в лицо суешь? Забери, пожалуйста, больно неприятно на них смотреть, я тебе и так все скажу. Чего было — скажу, чего не было — тоже скажу!

Даже не помню, что я ему ремонтировал. Не то колесо подкачал, не то двигатель заменил…

Ой, больно! Ой, сейчас кровь пойдет!..

Я все сделал, как тот мужчина просил. Приехал он за мной темной ночью, отвез на пустырь возле ГАИ, а я только хвостик шестерке поправил, чтобы восьмерка получилась. Только кувалдой и рашпилем обошелся. Металл рваный, горелый — работы немного. И цифр совсем мало.

Он мне все объяснил: машина разбилась, жена погибла, документы тоже. «Помоги, друг», — попросил.

А Самвел добрый человек — Самвел всегда поможет клиенту по сходной цене, только кулаки спрячь…

Больше я ничего в машине не трогал. Ну, еще бензинчиком плеснул, спичку бросил, чтобы свежие царапины на металле в глаза не бросались. И больше ничего. Вах, вах!

Я не такой бандит, как Гурген, который женщин в джипах сжигает почем зря. И куда только милиция смотрит, почему его не арестовывает?

Я знаю, куда она смотрит: она Самвелу в карман смотрит. А злые нехорошие люди убивают честных граждан своим нечестным ремонтом. И как совесть им позволяет за это деньги брать? И как только земля их носит?

Куда катится наш мир? Вах, вах!

Вот уже несколько минут Веня бестолково слонялся возле комиссионки, где продавались подержанные автомобили, не решаясь войти внутрь. Он планировал учинить продавцам перекрестный допрос, понимая под перекрестным допросом процесс, когда сначала обрабатывается левое ухо клиента, а потом — его правая скула.

Но какие вопросы задавать при перекрестном допросе, он еще не знал.

После бесед с авторемонтниками даже затылок от неразберихи ломило. Ощущение такое, будто кто-то применил к Вене прием тайского бокса. Да и родной предок подлил масла в огонь.

— Непонятно, если машина новая, зачем менять новые тормозные шланги на старые? — спросил у внука дед, как будто тот был светочем разума и здравомыслия и никогда не считался чемпионом средней школы по тугодумству и косноязычию.