— Многие гувернантки не имеют дома и семьи.

Невозможно было превратно истолковать намеки Габриэля.

— И так как многие из нас бездомны, вы считаете, что госпожа Торнтон нанимает — и увольняет — гувернанток для какой-то низменной цели?

— Да, — прямо ответил он, наблюдая за ней…

— Вы думаете, что с теми другими гувернантками обходились точно так же, как и со мной?

— Возможно, — сказал Габриэль.

Но если это действительно так…

— Вы думаете, что мужчина, который писал мне письма, писал также письма другим гувернанткам.

Габриэль не ответил.

Ему не нужно было отвечать. Ответ был в его серебряных глазах.

У Виктории появилось ощущение, будто ее кожа превратилась в отдельное существо и теперь пытается сползти с нее.

— Вы думаете, что те другие гувернантки мертвы, — в нарастающем ужасе сказала она.

Тогда как Виктория все еще была жива. Спасенная упрямой независимостью.

Он невозмутимо оценивал ее реакцию; жар его тела не согревал ее.

— Конечно, мистер Торнтон знал бы, если его жена была соучастницей… — Виктория подавила панику, — …убийств.

— Ему нравится считать, что его жена — ревнивая женщина.

Виктория никогда не видела, чтобы миссис Торнтон выказывала какие-либо признаки ревности.

— Зачем бы ей… Какого бы удовольствия добилась женщина… Я видела почерк миссис Торнтон. — Сбивчивый голос Виктории нашел опору. — Это не она писала те записки.

Теплое, пахнущее корицей дыхание обдавало ее лицо.

— Значит, мы должны узнать, кто их писал.

Виктория могла доверять Габриэлю. Или могла сомневаться в нем.

Ее выбор…

— Откуда я знаю, что надпись на манжете — это не ваш почерк?

— Это легко доказуемо.

Как и причастность миссис Торнтон к мужчине, который ждал, что Виктория придет к нему ради пищи. Убежища. Наслаждения.

— Вы не причините вреда миссис Торнтон, — сказала Виктория. Но кого она убеждала?

— Я не буду убивать ее, — согласился Габриэль.

— Как вы… убедили мистера Торнтона встретиться с вами?

— Я встретил его в парке, вне дома.

Да, парк, окутанный туманом, был уединенным местечком.

— Миссис Торнтон по утрам ходит по магазинам, — поспешно предложила Виктория. — Возможно, вы могли бы перехватить ее тогда…

— Я видел гувернантку, которую они взяли вместо вас, мадемуазель, — со спокойной рассудительностью сказал Габриэль. — Возможно, они потеряют терпение с вами и сосредоточатся на ней.

И другая женщина падет жертвой манипуляций. Уволенная без рекомендаций. Понемногу умирающая каждый день от бедности и отчаяния.

Получающая письма, сулящие наслаждение и безопасность.

— Хорошо, — решительно сказала Виктория. — Я помогу вам.

— Merci, мадемуазель.

Без предупреждения Габриэль отстранился.

— Доверие, мадемуазель. — Теплое дуновение корицы сменилось резким запахом сожженной шерсти. — Мы оба должны доверять.

Виктория не позволит ему лгать ей.

— Однако вы не доверяете мне, сэр.

Капля лондонского тумана блестела на его плече.

— Возможно, я не доверяю сам себе.

— Не надо.

Протест вырвался прежде, чем Виктория смогла удержать его.

В камине потрескивали угли.