Тревога в глазах мисс Каннингем втайне позабавила Рэйчел. Я в моем красивом платье кажусь ей слишком важной для такой комнаты, как эта.

– Это единственная комната, какая у вас есть? – спросила она, прекрасно понимая, что предприимчивая леди предложила бы ей самую лучшую комнату в доме, будь она свободна.

Женщина взволнованно закивала:

– Весь верхний этаж занимает один джентльмен – капитан Дуглас Фразьер с судна «Чайна Дрифтер».

Рэйчел постаралась придать своему лицу выражение надменного недовольства, хотя ее не волновал ни капитан Фразьер, ни его судно. Ей хотелось только снять ботинки, умыться и отдохнуть часок-другой на этой чрезвычайно непривлекательной кровати под лестницей.

– Я надеюсь, что он ведет себя тихо и воспитанно,– заявила она, поскольку в ней вдруг взыграл дух противоречия.

Мисс Каннингем опять закивала, на этот раз почти лихорадочно для убедительности.

– Да-да, он настоящий джентльмен. И, конечно, как только «Дрифтер» уплывет, вы сможете выбрать любую из комнат наверху.

Рэйчел достала самую мелкую купюру, какая у нее была, чтобы заплатить за комнату и стол за две недели вперед, и ее опять слегка позабавило изумление пожилой дамы.

– У меня нет сдачи с такой суммы! – воскликнула мисс Каннингем, пальцы которой сжимались и разжимались от желания схватить деньги.

– Тогда вы, конечно, не станете возражать, если я заплачу вам завтра, после того как схожу в банк? – осведомилась Рэйчел таким тоном, будто ей постоянно приходилось совершать крупные денежные операции.

«Ты будешь выглядеть ужасной дурой,– увещевал ее практично настроенный внутренний голос,– если тебе не удастся найти работу. Когда у тебя кончатся деньги, ты уже не сможешь вести себя так, словно ты не дочь лесоруба, а важная дама.

После долгих колебаний мисс Каннингем согласилась получить деньги утром, вручила Рэйчел тяжелый медный ключ и удалилась, предоставив ей устраиваться на новом месте.

Но Рэйчел не занялась тем – по крайней мере, сразу. Как только дверь захлопнулась, Рэйчел скинула ненавистные ботинки – какие бы другие удовольствия ее ни ожидали, утром она прежде всего купит себе новые туфли,– и начала исследовать тесную маленькую комнатку в поисках надежного места, куда можно было бы спрятать деньги.

После тщательного осмотра она обнаружила отверстие в стене за кроватью. Любой опытный вор нашел бы его в считанные минуты, просто приподняв выцветшее лоскутное одеяло и заглянув под кровать, но Рэйчел была слишком усталой и расстроенной, чтобы придумать какой-то другой тайник. Ноги у нее распухли и болели, освобожденные из заточения узких ботинок, и девушка сомневалась, что в состоянии будет предпринять прогулку по Скид Роуд в этот вечер.

Рэйчел сняла шляпку, милый ее сердцу льняной костюм и мягкую батистовую блузку и умылась теплой водой, налитой в умывальник. Оставшись в муслиновых панталонах и рубашке, она опустилась на кровать и закрыла глаза. Тотчас же перед ее мысленным взором из темноты возникло лицо Гриффина Флетчера. Рэйчел резко открыла глаза, приказав себе не думать о нем и о том, как он обошелся с нею, до тех пор, пока не соберется с силами и не сумеет противостоять натиску противоречивых чувств.

Но она так устала – безумно устала. Ее глаза готовы были вот-вот закрыться сами собой. Девушка упрямо продолжала глядеть на скошенный потолок, нависший в нескольких сантиметрах над головой, и ждать.

Вскоре она заснула, и сновидения одолели ее. Она снова лежала на пропахшей плесенью соломенной подстилке, высоко на горе над Провиденсом, и Гриффин Флетчер страстно обнимал ее.

Когда громкий топот сапог по ступенькам над головой разбудил Рэйчел, в маленькой комнатушке в доме Флоры Каннингем было совсем темно.