«За что судьба так бьет этих двух замечательных людей? — не раз спрашивала себя Сима. — Ведь на свете тысячи людей, которые ничего хорошего за свою жизнь не сделали, и тем не менее, они обладают отменным здоровьем».

Отец умер, когда Серафиме было двадцать пять лет. Мама пережила его всего на полмесяца — после смерти мужа ее увезли в больницу, и там она скончалась от острой сердечно-сосудистой недостаточности.

Пришлось влезть в долги — Сима купила двойное место на Даниловском кладбище, до него от родительского дома можно дойти пешком.

Глотая слезы перед могильным холмиком, Серафима говорила себе: «Это по моей вине вы так рано ушли из жизни. Видно, Бог решил покарать меня за то, что я причинила вам столько страданий, и лишил сразу обоих любимых людей».

Первые месяцы Сима никак не могла осознать случившееся. Она по инерции спохватывалась, что нужно бежать то ли на рынок, то ли в магазин, то ли в аптеку, то ли в больницу. Потом вспоминала, что спешить уже некуда и не к кому, и часами сидела, оцепенев, глядя в одну точку, а в сознании кусками всплывали события прошедших лет.

Каждую неделю Серафима ходила на кладбище, посадила там цветы. Они были осязаемыми, живыми, и ей не верилось, что под цветущими пионами, лилиями, георгинами лежат ее папа и мама.

На годовщину она поставила им памятник со свадебной фотографией — молодые, красивые, счастливые… Они и при жизни всегда были вместе, говорили и даже думали одинаково, и теперь вместе.

И только справив годовщину, Серафима примирилась с утратой, наконец поверив, что папы с мамой больше нет. И поняла, что рассчитывать теперь не на кого, только на себя. Пусть родители последние годы и болели, но они занимали в ее жизни очень важное место.

Сима была благодарна, что Гоша не говорил ей банальных слов утешения. Да и как можно утешить человека в таком горе!

Они с мужем перебрались в квартиру ее родителей. Сима не позволила тронуть ни одной вещи, все так и осталось, как при их жизни.

Еще через год Серафима родила дочь. Помня, какими обидными прозвищами обзывали ее в детстве: “серая”, “финка”, “сарафанка”, “бескрылый серафим”, - она выбрала для дочери имя звучное и необычное — Регина. От него не придумаешь обидных уменьшительных. А еще через два года появился сын, и Сима назвала его Сережей в честь отца.

Гоша не принимал участия в выборе имен. Он вообще почти не участвовал в жизни сына и дочери. Серафиму его равнодушие не задевало, она считала это нормальным распределением ролей в семье: муж глава семьи, а жена занимается домом и детьми. Правда, сама Сима работала, как вол. На них висели большие долги — похороны родителей, место на дорогом кладбище, гранитный памятник, ограда, — все это потребовало немалых расходов. Но Серафима не жаловалась.

Однажды муж полушутливо-полусерьезно сказал, что она «сумасшедшая мать». «Ты прав», — не стала спорить Сима. Потому что дети появились у нее поздно и были долгожданными. Правда, сама Серафима считала себя не «сумасшедшей» матерью, а разумной и любящей. Но, может быть, мужу со стороны виднее.

Гоша уже давно не был шалопаем. Он возмужал, заматерел. Высокий, красивый мужчина в полном расцвете сил. Только жена, родители и близкие друзья именовали его Гошей, а все остальные — Георгием Натановичем. Телефонные сетования матери он выслушивал со снисходительной усмешкой, подмигивая при этом жене и пожимая плечами, мол, маман в своем привычном репертуаре, иногда клал трубку на тумбочку и отходил за сигаретами, а в это время сквозь мембрану лился всхлипывающий голос Фиры Марковны. Та никак не могла примириться с тем, что они с сыном живут в разных странах, и не понимала, почему Гошенька не желает воссоединиться с любимыми родителями.