— Но не ошибаетесь ли вы сами, Нанон?

— Подождите, я проверю, чтобы не было никакой ошибки, и тотчас скажу вам.

Нанон перешла в свой рабочий кабинет, взяла записную книжку и открыла букву Р. Там о Ришоне ничего не было.

— Можете вернуться к королеве, — сказала она, — и смело отвечать ей, что она ошибается.

Герцог д’Эпернон одним прыжком перенесся из дома Нанон в ратушу.

— Ваше величество, — сказал он гордо, подходя к королеве, — я совершенно невинен в преступлении, в котором обвиняют меня. Господин Ришон был назначен комендантом по распоряжению ваших министров.

— Стало быть, мои министры подписываются именем герцога д’Эпернона? — зло сказала королева.

— Как так?

— Разумеется, потому что ваша подпись стоит на патенте господина Ришона.

— Не может быть, ваше величество, — отвечал герцог нетвердым голосом человека, который начинает сомневаться в себе самом.

Королева пожала плечами.

— Не может быть? — повторила она. — В таком случае посмотрите сами!

Она взяла патент, лежавший на столе у чернильницы под ее рукой.

Герцог взял бумагу, жадно прочел ее, рассматривал каждую складку, каждое слово, каждую букву и вдруг застыл пораженный: страшное воспоминание воскресло в его голове.

— Могу ли я видеть этого господина Ришона? — спросил он.

— Нет ничего легче, — отвечала королева. — Я велела поместить его здесь, в соседней комнате, чтобы доставить вам это удовольствие.

Потом, обернувшись к гвардейцам, которые у дверей ждали ее приказаний, она прибавила:

— Привести этого подлеца!

Гвардейцы вышли и через минуту привели Ришона со связанными руками и со шляпой на голове. Герцог подошел и пристально посмотрел на него. Ришон выдержал его взгляд с обычным своим достоинством. Один из гвардейцев сбил ему с головы шляпу рукой.

Такое оскорбление не вызвало ни малейшего движения со стороны коменданта Вера.

— Наденьте ему плащ и маску, — сказал герцог, — и дайте мне зажженную свечу.

Первые две вещи были тотчас же принесены. Королева с изумлением смотрела на эти странные приготовления. Герцог ходил вокруг замаскированного Ришона и пристально разглядывал его, стараясь что-то вспомнить и все еще сомневаясь.

— Принесите мне свечу, которую я просил — сказал он, — она рассеет все мои сомнения.

Принесли свечу. Герцог поднес к ней патент, и от действия теплоты на бумаге показался двойной крест, изображенный под подписью симпатическими чернилами.

При виде его лицо д’Эпернона прояснилось.

— Ваше величество, — вскричал он, — патент действительно подписан мною, но выдан он не господину Ришону и не кому-нибудь другому. У меня этот человек со злым умыслом выманил чистый бланк с моей подписью. Но, отдавая бумагу, я сделал на ней знак, который ваше величество можете видеть. Он служит неопровержимым доказательством против обвиненного. Извольте посмотреть!

Королева жадно схватила бумагу и посмотрела, между тем герцог ногтем показывал ей пометку.

— Я ни слова не понимаю из всего обвинения, которое вы возводите на меня, — ответил Ришон очень просто.

— Как, — вскричал герцог, — вы не тот человек в маске, которому я дал этот бланк на Дордони?

— Никогда до этого дня не говорил я с вашей милостью, никогда не носил маски и не получал от вас этой бумаги на Дордони, — отвечал Ришон.

— Если не вы, так это был человек, подосланный вами.

— Мне теперь вовсе не нужно скрывать истины, — проговорил Ришон с прежним спокойствием.