|
А полгода спустя разразился промышленный кризис, и стоимость "денье" упала до шестисот тысяч франков. Грегуар по-прежнему улыбался и ни о чем не жалел: все Грегуары были отныне проникнуты несокрушимой верой в копи. Цена поднимется, как бог свят! К этой вере присоединялась глубокая благодарность по отношению к кладу, вот уже целое столетие питавшему семью без всякой затраты труда. То было как бы некое божество, которое их эгоизм окружил настоящим культом, - фея домашнего очага, обеспечивавшая им просторное ложе лени, угощавшая лакомыми блюдами. Так велось от отца к сыну; к чему искушать судьбу и сомневаться в ней? В этой фамильной преданности была и доля суеверного страха: они боялись, что миллион, который будет выручен за "денье", вдруг растает, как только они реализуют акцию и положат деньги в ящик. Им казалось, что они будут более сохранны в земле, откуда их извлекают углекопы, - целое поколение изнуренных людей, - понемногу каждый день, в меру их потребностей. Счастье осыпало этот дом своими дарами. Г-н Грегуар в ранней молодости женился на дочери маршьеннского аптекаря, некрасивой девушке, без гроша приданого; он обожал ее, и она платила ему тем же. Г-жа Грегуар вся ушла в хозяйство и восхищалась мужем; его воля была для нее законом. Супруги никогда не расходились во вкусах; идеалом их была спокойная жизнь; и так они прожили сорок лет, исполненных взаимной нежности и заботливости во всем, вплоть до мелочей. Это было размеренное существование; сорок тысяч франков проживались без шума, а все сбережения тратились на Сесиль, позднее рождение которой на время опрокинуло их расчеты. Но теперь они исполняли всякую ее прихоть: купили вторую лошадь, два новых экипажа, выписывали туалеты из Парижа - все было для них радостью; они не знали, чем только угодить дочери. Сами они, однако, сохранили моды времен своей юности - до того доходило их отвращение к щегольству. Каждая трата, ничем не окупавшаяся, казалась им безрассудной. Вдруг дверь распахнулась, и громкий голос воскликнул: - Как? Вы позавтракали без меня? Это была Сесиль; она только что вскочила с постели, глаза у нее распухли от сна. Она наскоро подобрала волосы и накинула белый шерстяной капот. - Нет, нет, - ответила мать. - Видишь, мы тебя дожидались. Противный ветер не давал тебе спать, моя бедная крошка? Девушка изумленно поглядела на нее. - Разве был ветер?.. Я ничего не слыхала, всю ночь на просыпалась. Все расхохотались; кухарка и горничная, подававшие завтрак, тоже засмеялись: мысль, что барышня спала без просыпу двенадцать часов подряд, развеселила весь дом. При виде сдобной булки лица у всех окончательно расцвели. - Как! Вы уже успели ее испечь? - проговорила Сесиль. - Вот сюрприз!.. Свежая, горячая булочка с шоколадом - чудесно! Все уселись за стол; в чашках дымился шоколад; разговор долго шел только вокруг сладкой булки. |
