Олег Приходько. Жесткй вариант
Глава 1
5 августа 1996 г., понедельник. Москва.
1
Если бы не дурацкое воспитание, я бы мог жить припеваючи. Предложения припевать поступали в большом количестве, но именно из‑за этого самого воспитания я их в том же количестве отвергал. Говорят, основы воспитания закладываются еще в утробе матери или, по крайней мере, до четырех лет. Потом воспитанного плохо можно только убить и родить нового, чтобы воспитать хорошо. Так что бандитов (старше четырех лет) в тюрьмы сажают вовсе не переделки ради, а изоляции от общества для. Или наоборот – для их изоляции от дурного влияния общества. Поскольку мне уже тридцать лет, мое воспитание давно закончено, и я им вполне доволен, а дурацким называю для самоуспокоения, потому что в третий раз не получается узел на галстуке. – Дай сюда!.. Боже правый, и откуда у тебя только руки растут – ни черта не умеешь делать! Это – моя младшая жена Лена (младшая – в смысле, моложе меня). Впервые у меня не получался на галстуке узел, когда меня вызвали к начальству в первый раз. Чтобы уволить с работы. Тогда мы с друзьями наотрез отказались брать Белый дом (это было году в девяносто первом). Для нас это было делом нескольких минут, но мы просто испугались. Испугались, что назад придется выбираться по трупам. Я и до сих пор не могу себе представить, как бы я перешагнул через труп Ростроповича или даже Руцкого. Потом начальство поменялось, нас не уволили, а совсем наоборот – оставили: где они еще найдут таких воспитанных, которые без пререканий будут штурмовать больницу в Буденновске? – Спасибо, Леночка. У тебя золотые руки. Леночка работает на фабрике, где делают деньги – в прямом смысле, – но тоже не так воспитана, иначе делала бы их больше. Да, так вот, после этого штурма галстук у меня не завязывался во второй раз. Меня опять оставили и даже повысили – сделали инструктором. Теперь меня вызывают в третий раз, но теперь есть кому завязывать галстук: став инструктором, я взял штурмом Лену. Вот уже два года мы беспечно счастливы, но не думаю, что меня вызывают из‑за этого. Так как места выше уже заняты, есть все основания полагать, что пора сдирать копыта. Есть такое понятие: возрастные ограничения. Это когда мысль опережает действие. Например, чтобы пробить бронежилет, нужно всадить две пули в одну точку. А ты выпускаешь не две, а одну, перед второй успев сообразить, что захват производится в сауне и на террористе нет бронежилета. Это когда мышцы становятся менее эластичными, и ты вместо тысячи раз можешь отжаться от пола только девятьсот девяносто девять. Это когда притупляется реакция, и ты выбиваешь нож из руки террориста не тогда, когда он о нем подумал, а когда уже полез за ним в карман. Конечно, есть ребята покруче, помоложе и похолостее меня, обижаться тут не на кого – сам воспитал на свою голову! В конце концов, балерины уходят на пенсию в двадцать пять и ни на кого не обижаются. А я ведь не балерина – я сотрудник антитеррористического подразделения «Альфа», а это значит, что у нас есть свой Союз ветеранов и обо мне позаботятся. – Ну давай, целуй меня и иди, а то опоздаешь, – сказала Лена и, перекрестив меня, добавила: – Господи, хоть бы тебя уволили!
2
В кабинет начальника Управления по борьбе с терроризмом генерал‑полковника безопасности Коробейникова я вошел в полдень – по радиоточке в приемной как раз передавали время. В этом ранге он встречался со мной впервые – его назначили с приходом очередного директора недавно, – но знал меня хорошо, как, впрочем, и всех остальных: он был отцом‑основателем нашей группы и отбирал в нее людей лично. Именно ему я обязан большей частью своего воспитания. |
