Изменить размер шрифта - +
Поэтому – как и в остальных случаях, когда я в чем‑то не разбираюсь, не» хочу написать об этом книгу, – я провожу исследование. Я нашла нескольких язычников и побеседовала с ними; прочла много книг по этому вопросу; изучила «Книгу теней» (на Хэллоуин произошел один очень забавный случай с моим сынишкой‑первоклассником, когда я принесла пенистый пунш и решила попробовать свои силы в магии… но это уже совсем другая история). Я узнала, что больше всего приверженцев викканства среди подростков. И если задуматься, в этом кроется сермяжная правда: многие подростки увлекаются этой религией, потому что полагают, будто заклинания помогут им стать популярными, завоевать любовь, обрести силу. К тому же стать ведьмой означает иметь секреты от родителей. Я зашла на несколько викканских сайтов и чатов, представилась подростком, который интересуется колдовством, чтобы посмотреть, что удастся узнать… но в случае с Джиллиан знания оказались ложными. После выхода романа «Жестокие игры» я получаю письма от поклонников, практикующих черную магию, в которых они выражают мне благодарность за то, что я с пониманием отнеслась к их верованиям. Я очень горжусь такой оценкой.

 

В этом романе вы очень детально затрагиваете тему изнасилования, анализируете ее с различных точек зрения. Этой темы всегда трудно касаться, ведь часто она оказывается слишком щекотливой – как для читателя, так и для самого писателя.

 

– При написании романа я больше всего боялась, что не смогу одинаково точно передать ужас, который испытывает жертва насилия, и ужас того, кто ошибочно обвинен в изнасиловании. Меньше всего я хотела опошлить травму, которая остается после насилия, упомянув о том, что большинство женщин фабрикует свои обвинения. Наоборот, я не хотела, чтобы те, кто осужден за изнасилование, предстали в роли невинных агнцев, потому что лишь незначительная часть из них осуждена по ошибке. Именно поэтому я создала героиню Эдди, чтобы уравновесить героя Джека, – я хотела, чтобы читатель узнал обе истории и понял, что они оба невинно пострадали от представителей противоположного пола. Суть в том, что на каждого Джека Сент‑Брайда найдется свой Амос Дункан; на каждую Эдди Пибоди – своя Джиллиан. Когда я писала о первой судимости Джека, я хотела, чтобы читатель понимал: дела об изнасиловании – такая лотерея, что адвокат может вообще посоветовать своему подзащитному просто заключить сделку о признании вины и отсидеть небольшой срок за сексуальное домогательство, а не рисковать получить приговор к пожизненному заключению. Я также хотела показать, что в ходе судебного разбирательства по делу об изнасиловании потерпевшей часто наносится еще большая травма, и именно поэтому каждый год тысячи жертв насилия не сообщают о случившемся в полицию. Об изнасиловании говорить сложно, потому что каждый случай индивидуален. Но именно по этой причине я хотела показать в романе, какие эмоциональные и юридические трудности могут возникнуть в ходе процесса, – в надежде, что читатели над ними задумаются.

 

Какую мысль вы хотели донести до читателя вашим романом?

 

– Что ложь часто бежит быстрее правды и что грань между ними слишком тонкая. Что часто мы в людях ошибаемся.

 

Создается впечатление, что в ваших романах превалирует родительский – особенно материнский – опыт. Насколько рождение детей повлияло на вас как на писателя, насколько изменилось ваше мироощущение, стали ли вы больше сопереживать героям своих произведений?

 

– С формальной точки зрения рождение детей повлияло на мое умение писать на ходу – тебя постоянно отвлекают вопросами о написании того или иного слова, делятся радостью от полученной оценки, просят прийти на родительское собрание, а потом приходится опять начинать с того места, где тебя отвлекли. Но прежде всего дети позволяют мне радоваться каждый день.

Быстрый переход