— А можно… — робко начал он, стоя в дверях. — Можно я буду приходить к вам… все равно? Хоть это дело и кончено… И даже потом… после практики?

— Что за вопрос! — сказал Мышкин. — Буду очень рад.

Коля вышел на площадку и неожиданно снова обернулся.

— А я завтра иду в кино… с Агнией… — сообщил он, глядя на Мышкина скорее тревожно, чем счастливо. — Только, по-моему… она это так… Просто так согласилась. Хочет расспросить поподробнее. Она про вас спрашивала…

— Это совершенно не важно, Коля, — бодро сказал Мышкин. — Не важно, почему она согласилась. Все в ваших руках. Хочет расспросить — вот вы ей и расскажите… Как-нибудь так, чтобы дух захватило.

«Тоже мне, ребе!» — мысленно посмеялся он над собой, сохраняя самую серьезную мину. Коля жалобно улыбнулся, помахал рукой и вошел в лифт. Мышкину вдруг пришло в голову, что они с Колей обсудили все, кроме мотива преступления. Это вышло как будто случайно, но… все-таки не совсем случайно… Что-то тут было такое… совсем не для Коли.

Мышкин и Дерюгин сидели друг против друга, по разные стороны длинного обшарпанного стола. («Дорога дальняя, казенный дом…» — без конца вертелось у Мышкина в голове.) На Дерюгине был странный костюм, сильнее всего напоминавший тренировочные костюмы времен советской власти — неопределенно-линялого цвета, с пузырями на коленях. От него заметно пахло спиртным, из чего Мышкин сделал вывод, что случай рассматривается как нестандартный и сделаны серьезные послабления. Он никак не мог понять, пьян Дерюгин или нет. Глаза были красные, но смотрели твердо и, в общем, трезво.

— Это все вы, — медленно и тяжело проговорил Дерюгин. — Если б не вы…

Мышкин молча развел руками. Повисла странная пауза.

— У вас ко мне вопросы? — неожиданно деловито осведомился Дерюгин.

— Да. — Мышкин ошарашенно кивнул, чувствуя, что никак не может сориентироваться в ситуации.

— Странно… — громко удивился Дерюгин. — Вы же вроде сами все поняли.

— Не совсем, — покачал головой Мышкин. — Остались кое-какие детали. Мелкие, впрочем, детали…

— Валяйте! — разрешил Дерюгин.

«Все-таки пьян… — подумал Мышкин. — Неудачно…»

— Вот, например… — начал он, как бы прощупывая почву. — Катя вас шантажировала, правда?

Дерюгин молчал, не сводя с него тяжелого, неподвижного взгляда.

— Как к ней попала эта кассета? Она выкрала ее из вашего дома?

— Ха! Выкрала! — мрачно хмыкнул Дерюгин. — Вы, я вижу, правда кое-чего не поняли. Старый козел сам принес… на блюдечке с голубой каемочкой.

Он помолчал, явно наслаждаясь мышкинским недоумением, и продолжал:

— Этот старый козел, — выговорил он с особым смаком, — ума от нее лишился… Сбрендил… но не как-нибудь там, а по-настоящему. Сперва он ей колье подарил, бриллиантовое… небось у жены спер…

«Ага! — отметил про себя Мышкин, и без того угадавший, о ком идет речь. — Значит, было колье!»

— Взяла? — поинтересовался он.

— Взяла, взяла… чего ж не взять!.. Это еще раньше было, когда мы вместе… Я-то озверел, орал, чтоб вернула, а она… хохочет — и все тут.