А если этот русский не имеет никакого отношения к Ицхаку Вейсману, он вдвойне любопытный тип. Потому что в бюро «Ассошиэйтед Пресс» невозможно зайти, ошибившись дверью, и на свободного фотокорреспондента, живущего продажей разным изданиям сделанных из засады снимков, этот человек не похож – по крайней мере, во время таможенного досмотра камеры при нем не было. Так кто он, черт побери, такой?

Ответ представлялся очевидным: кто угодно, но только не простой турист, за которого пытается сойти.

Генерал Моралес все еще ломал голову, пытаясь понять, не является ли предмет его раздумий подсадной уткой, посланной русскими спецслужбами в Каракас исключительно затем, чтобы отвлечь на себя внимание и дать кому-то другому шанс незамеченным подобраться к заводу, когда от группы наружного наблюдения поступило новое сообщение.

Смысл сообщения был прост и сводился всего к двум словам: русский исчез.

Как это случилось, никто не понял. Была вторая половина дня, солнце едва-едва миновало зенит и начало клониться к горизонту. Рослый, одетый в белые тропические брюки и яркую рубашку навыпуск турист из России спокойно шел по оживленной центральной улице, заметно выделяясь из толпы своим ростом, по-европейски бледным цветом кожи и купленной на уличном рынке широкополой панамой того фасона и расцветки, по которым туриста можно отличить от местных на расстоянии километра. Он двигался неторопливо, то и дело задерживаясь у витрин магазинов, чтобы поглазеть на разложенные там товары, и прицениваясь к пестрому барахлу, которое норовили всучить ему уличные торговцы. Поскольку предполагалось, что это не просто турист, а человек, получивший специальную подготовку, следить за ним отправили грамотных, хорошо обученных профессионалов, которые – как, опять же, предполагалось, – могли составить достойную конкуренцию хоть самому Джеймсу Бонду.

И, если правильность первого предположения так и осталась под вопросом, то второе, насчет профессионализма, достойной конкуренции и так далее, пришлось признать ошибочным. Прямо на глазах у всей группы наружного наблюдения русский вдруг пропал – просто исчез, как будто был коллективной галлюцинацией или голографическим изображением, от которого не остается и следа, стоит лишь выключить проектор.

Меры, принятые к отысканию пропавшего объекта наблюдения, желаемого результата не дали. Генерал Моралес взял ситуацию под личный контроль, но, объявляя о своем решении возглавить поиски, понимал, что это бесполезно: с таким же успехом можно пытаться контролировать вращение Земли или, скажем, миграцию насекомых. Смирив гордыню, сеньор Алонзо встретился с начальником каракасского бюро «Ассошиэйтед Пресс» Дикенсоном и после получасовой беседы ни о чем задал вопрос, ради которого пошел на это унижение: что делал в бюро русский турист?

Дикенсон очень достоверно изобразил полнейшее недоумение и любезно обещал во всем разобраться. К удивлению генерала, слово свое он сдержал: позвонил буквально через час после встречи и подтвердил, что человек из России действительно заходил в офис, чтобы встретиться с одним из сотрудников – вернее, сотрудницей, семья которой эмигрировала из России в США в конце семидесятых годов прошлого века. В Москве у мисс Спивак остались родственники, которые, узнав, что их знакомый отправляется в Венесуэлу, просили передать ей весточку и небольшой сувенир. Мисс Спивак, добавил Дикенсон, готова в любой момент встретиться с сеньором генералом, чтобы ответить на его вопросы и, если понадобится, дать письменные показания. Упомянутый сувенир также может быть предъявлен для осмотра; словом, в этом вопросе сеньор Моралес может целиком и полностью рассчитывать на сотрудничество и понимание со стороны мистера Дикенсона и его подчиненных.