|
Но там было слишком много знакомых и слишком много «деловых» разговоров. И слишком много бывших сослуживцев, которые обязательно подойдут и спросят, чем же это он занимается после отставки. А врать, что есть такая фирма «Юниверсэл Экспорт», надоело, да и не стоило рисковать. Портфилд занимался сигарами: придвинул ящичек и предложил его гостю. Сэр Джеймс Молони насмешливо поднял брови: – Смотрю, «гаваны» у вас не переводятся. Его рука замерла над ящиком. Он выбрал «Ромео и Джульетту», осторожно вытащил ее и понюхал. Повернулся к М.: – А что «Юниверсэл Экспорт» посылает Кастро взамен? Ракеты «Блу Стрик»? М. шуточка вовсе не позабавила, заметил Портфилд. Он служил под командой М. еще главстаршиной на флоте. Он ответил быстро, но с достоинством: – Вы знаете, сэр Джеймс, лучшие сорта с Ямайки сейчас почти не уступают «гаванам». По крайней мере, верхний лист делается именно так, как надо. Портфилд закрыл стеклянную крышку ящика и отошел. Сэр Джеймс Молони взял со стола специальный пробойничек, тщательно проколол кончик своей сигары, прогрел его зажигалкой «Свон Веста» и потихоньку запыхтел, раскуривая. Отпил глоток коньяка, потом кофе и поудобнее устроился в кресле. С добродушной иронией взглянул на хозяйки кабинета: – Отлично, друг мой. Рассказывайте. В чем дело? Мысли М. витали где то далеко. Казалось, он целиком был занят своей трубкой. – Какое дело? – спросил он рассеянно. Сэр Джеймс Молони был крупнейшим неврологом Англии. Годом раньше он получил Нобелевскую премию за свои знаменитые «Некоторые побочные психосоматические явления органической неполноценности». Заодно он консультировал Секретную Службу. И хотя приглашали его нечасто и только в особых случаях, проблемы эти весьма его занимали, были интересны как специалисту и важны для безопасности страны. Теперь, после войны, бывал он здесь совсем редко. М. отвернулся от гостя и принялся разглядывать автомобили на площади. – Друг мой, – сказал сэр Джеймс, – как и у всех, у вас есть стереотипы поведения. Один из них: приглашаете меня на ланч в «Блейдз», закармливаете, как страсбургского гуся, посвящаете в очередную гнусную тайну и просите помочь разобраться в ней. В последний раз, припоминаю, хотели, чтобы я извлек информацию из некоего дипломата, загнав его в глубокий гипноз. Вы сказали, что это последний шанс. Помочь я вам не смог, а через пару недель узнал из газет, что этот человек погиб после неудачного опыта с силами земного тяготения на уровне одиннадцатого этажа. Коронер вынес вердикт, где можно было выбрать между «упал или был выброшен». Чем я буду расплачиваться за ужин на сей раз? – Уже добродушнее сэр Джеймс добавил: – Давайте, М.! Облегчите душу! М. холодно посмотрел ему в глаза. – Это 007. Он меня все больше и больше беспокоит. – Я его дважды обследовал. Что нибудь новое? – Нет. Все по прежнему – медленно разваливается на части. Опаздывает на службу. Плохо работает. Делает ошибки. Слишком много пьет и просаживает кучу денег в игорном клубе. Скоро на него просто невозможно будет положиться. Черт знает что, с его то послужным списком. Сэр Джеймс покачал головой: – Ничего странного. Вы или не читали мои отчеты, или читали невнимательно. У парня нервный шок. Сэр Джеймс наклонился и нацелился сигарой в грудь М. – Вы жесткий человек, М. Должно быть, из за такой работы. Но есть проблемы – человеческие, например, которые невозможно решить линьком. Как раз такой случай. |
