|
– Понятно. А «каннуши сан» согласился? – Да. – А если… А потом? Вы вернетесь ко мне на лодку? – Ненадолго. Меня ждут в Англии. – Нет. Я верю, вы надолго останетесь на Куро. – Почему? – Я молилась перед алтарем. И я никогда не просила о таком раньше. Я уверена, все исполнится. – Она помолчала. – А ночью я поплыву с вами. – Она подняла руку. – Я знаю течения. Один вы туда не доплывете. Бонд взял ее маленькую сухую ладонь. Посмотрел на детские обломанные ногти. Сказал хрипло: – Нет. Это мужская работа. Она посмотрела на него. Карие глаза были спокойны и серьезны. Она сказала, впервые называя его по имени: – Таро сан, фамилия ваша означает «гром», но я не боюсь грома. Я знаю, что делаю. И каждый день, ровно в полночь, буду ждать в скалах у подножья стены. Буду ждать час, вдруг вам потребуется помощь. Вас могут ранить. Женщины в воде куда сильнее мужчин. Поэтому то у «ама» ныряют девушки, а не парни. А океан вокруг Куро я знаю, как крестьянин свое поле. Не упрямьтесь. Все равно я не буду спать, пока вы не вернетесь. Скажите «да», Таро сан. – Хорошо, Кисси, – сказал Бонд хрипло. – Я просто думал, что мы подойдем на лодке поближе к замку, но если тебе хочется подразнить акул… – Акулы «ама» не трогают. Хранители не дремлют, и с нами вообще ничего не случается. Много лет назад у одной «ама» веревка запуталась в скалах, и люди до сих пор вспоминают об этом. А акулы принимают нас за себе подобных. – Она рассмеялась. – Ну вот, договорились, давайте поедим и я покажу вам Хранителей. Прилив еще не начался, и они с удовольствием взглянут на вас. По тропинке они спустились с вершины, обогнули выступ скалы и вышли к берегу к востоку от деревни. Вброд по мелководью они обошли мыс. Там на плоском каменистом пляже на квадратных основаниях из огромных камней стояли пять фигур и смотрели куда то за горизонт. Они мало напоминали людей. На каменных телах подставках в напяленных на них грубых белых рубахах громоздились большие валуны. От шестой оставалось лишь туловище, голову, должно быть, снесло штормом. В неподвижности своей несли они стражу над водой и под нею. Люди подошли к идолам и взглянули на гладкие бесстрастные лица. Бонд первый раз в жизни почувствовал благоговейный трепет. Сколько веры, сколько значения вложили древние ваятели в эти примитивные скульптуры, хранителей веселых голых девушек – «ама», и Бонд ощутил нелепое желание преклонить колени и попросить благословения, как когда то крестоносцы просили своего Бога. Он отогнал дурацкую мысль, но, склонив голову, попросил удачи в своем деле. А потом отошел и смотрел со стесненным сердцем, как Кисси, на прекрасном лице которой были и напряжение и мольба, хлопнула в ладони, привлекая внимание идолов, и долго и взволнованно говорила, то и дело упоминая его имя. И ему показалось, что круглые головы валуны коротко кивнули. Что за чушь! Но когда Бонд взял Кисси за руку и они пошли назад, девушка весело сказала: – Все в порядке, Тодороки сан. Вы заметили, они кивнули? – Нет, – сказал Бонд внушительно, – не заметил. Они тихо прошли вдоль восточного побережья Куро и затащили лодку в глубокую расселину в черных скалах. Было начало двенадцатого, и огромная луна высоко и быстро неслась среди кудрявых облаков. Они говорили шепотом, хотя замок стоял в полумиле от них и его не было видно. Кисси сняла свое коричневое кимоно, аккуратно сложила и положила в лодку. |
