|
— Сэр, в Великобритании я приговорен к смерти. Для того чтобы убедиться в этом, вам достаточно выдать меня. Подданство и должность в оккупационной администрации получите сразу, одним из первых. Полковник помолчал, переваривая сказанное и раздумывая, как поступить. Я знал, что он думает. У него хватало проблем и без подозрительного русского, который представился званием намного выше, чем было у него. И он не хотел принимать никакое решение, но обязан был его принять, потому что в ситуации войны — он и царь и бог в отношении всех, кто находится на расстоянии выстрела его солдат. — Куда вы направлялись, сэр? — В Вашингтон. — С какими намерениями? — Встретиться с кем-то, кто может организовать оборону этой страны. Россия не может допустить воссоединения метрополии и колоний. Нет, сэр. Не может. — Мы идем в Нью-Йорк. Скоро взорвут мост, и мы отступаем. Но в Нью-Йорке будет полномочное командование. — В таком случае, сэр, мне надо в Нью-Йорк. — По дороге нас могут убить. — Сэр, за мою жизнь меня могли убить не меньше десяти раз. Мне не привыкать. Полковник кивнул. — Брейвс! Стукнула дверь. — Развяжите его. И не спускайте с него глаз. Он пойдет с нами. Полковник Даррелл Вулби погибнет ровно через десять дней — рейдовая группа британской САС наткнется на замаскированный командный пункт в развалинах многоэтажной автостоянки. Его так там и похоронят — вместе с остальными, потому что иначе было нельзя. Командование остатками полка и сектором обороны придется принять мне. Настоящее… Ночь на 11 июля 2012 года Нью-Йорк — Какого черта ты тут делаешь, сукин ты сын? Грей набычился — типично по-британски. — Могу спросить то же самое у тебя. Я-то воюю со своими, мне можно, а вот ты с кем? — Я с врагами. — Вот как? — Эй, парни, вы что, знакомы? — с любопытством спросил полковник Уилкинс. — Да, сэр, — ответил Грей, — я знаю этого русского засранца, хотя лучше бы не знать. Хотя он в свое время спас мою задницу. — Тот факт, что меня контузило, не помешает мне набить тебе морду. Полковник хлопнул в ладоши. — Все, джентльмены. Думаю, вам есть о чем поговорить. Двадцать минут, не больше. Потом надо будет уходить отсюда. Мы отошли в сторону, сели на снарядный ящик — точнее, не снарядный, а из-под винтовок. Крепко, до хруста костей обнялись. — Ты какого хрена меня не нашел? А? — Пожить еще хотелось. А рядом с тобой — жить можно, только недолго. — Да брось. Ты где сейчас? — Сейчас? Здесь. — А до этого? — До того, как началось? Копом. — Копом? — заинтересовался я. — Точно. Оформили документы… ты же помнишь, что было. — Помню. Спросили: чем я хочу заниматься. На выбор — парикмахерская, лавка и какая-то хрень с ремонтом машин. Я спросил — нельзя ли копом? Они в голове почесали, сказал — вперед. — А где ты был копом? — Водная полиция. Здесь. — Черт, ты же ненавидишь водоплавающих. — Решил равняться на тебя. А ты что тут делаешь? — Ищу кое-кого, — ушел от прямого ответа я. — Могу помочь? Я внимательно посмотрел на своего старого друга. — Вот так — сразу? — А что. Мне все равно сейчас деваться некуда. Я тут сталкером, знаешь, что это такое? — Свой среди чужих? — Точно. Я знаю, как вести себя, чтобы быть англичанином. Что говорить, как двигаться. Что будут делать они. Черт, я и есть англичанин. Я пожалел Грея. Врагу не пожелаешь. |
