|
Престарелый Пий III скоропостижно скончался, пробыв на апостолическом престоле всего двадцать шесть дней. Снова наступило тревожное затишье – противники выжидали, чтобы согласовать свои действия с политикой нового папы. Ходили слухи, будто герцог, измотанный болезнью и бесконечной войной, собирается покинуть Италию и навсегда перебраться в Валанс, свое заальпийское владение, пожалованное королем Людовиком. Впрочем, более вероятно, что те, кто передавал этот слух, принимали желаемое за действительное. Воспитание, вкусы, честолюбивые надежды – все это, не говоря уже о землях и дворцах, привязывало Чезаре к Италии. Он не считал игру проигранной и не желал добровольно становиться изгнанником, пусть даже в герцогской короне. Макиавелли, информированный лучше других, сделал в те дни следующую запись: «Герцог по прежнему пребывает в замке св. Ангела и, видимо, совершит в будущем еще не одно великое дело, ибо обладает возможностью добиться избрания папы, отвечающего его планам и устремлениям». И флорентийский секретарь имел основания для такого вывода – золото Борджа вполне могло стать путеводной звездой для большинства кардиналов. Глава 30. Юлий II Прогноз многоопытного флорентийца не оправдался: священная коллегия остановила выбор на человеке, от которого можно было ожидать чего угодно, кроме дружеских чувств к герцогу. Новым наместником Христа стал кардинал ди Сан Пьетро ин Винколи, наш старый знакомый Джулиано делла Ровере. Он взошел на Святейший престол первого ноября 1503 года, приняв имя Юлия II. Племянник Сикста IV, схожий многими чертами характера со своим неистовым родичем, Юлий принял понтификат, горя желанием очистить церковь от властвовавшей над ней одиннадцать долгих лет скверны. Впоследствии он запретил симонию и без колебаний отрешал от должности тех епископов, чье корыстолюбие настолько переходило всякие границы, что бросалось в глаза. Твердый и крутой нрав этого папы казался многим – и тогда, и веками позже – свидетельством высоких личных принципов, вдохновлявших деятельность святого отца. Но Юлий II вовсе не был светочем добродетели; им руководило не апостольское рвение, а обычное, вполне земное властолюбие гордого, упрямого и решительного человека. Что же касается принципов… Нам известно только одно неизменное убеждение Юлия II – это стойкая ненависть ко всему, связанному с именем Борджа. Почему же Чезаре, еще обладавший в момент смерти Пия III огромными богатствами, влиянием и связами в священной коллегии и, наконец, военной силой, все таки допустил делла Ровере к ватиканскому трону? Здесь опять нам на помощь приходит Бурхард. Накануне конклава, двадцать девятого октября, церемониймейстер внес в свой дневник очередную запись, которая гласит: «Сегодня в Латеранском дворце состоялась тайная встреча кардинала ди Сан Пьетро с герцогом Валентино и испанскими кардиналами. По заключенному между ними соглашению герцог обеспечит кардиналу ди Сан Пьетро победу на предстоящих выборах папы. В благодарность за это кардинал дал обещание, заняв Святой престол, утвердить власть герцога над Романьей и сохранить за ним звание и пост главнокомандующего войсками церкви». Итак, ларчик открывается просто. История подшутила над кардиналом делла Ровере, сохранив документ, уличающий его в симонии – том самом грехе, в котором он когда то столь долго и яростно обвинял Александра. Голоса испанских кардиналов – ставленников и вассалов Борджа – сами по себе не могли возвести Джулиано на папский трон, но без них ему не удалось бы заручиться поддержкой абсолютного большинства священной коллегии. |
