|
Их смысл и тональность разительно отличались от прежнего и не оставляли сомнений в истинных намерениях святого отца. Объявив Чезаре Борджа узурпатором, незаконно получившим верховную власть от своего преступного отца, Юлий II освобождал города Романьи от присяги, данной ими герцогу. Отныне все они переходили под протекторат церкви. Галеоны еще стояли в гавани, когда в Рим долетела весть об успешном штурме Фаэнцы. Это была немаловажная победа венецианцев, а папа счел возможным прекратить двойную игру. Двадцать второго ноября курьер доставил в Остию приказ герцогу Валентино: святой отец повелевал ему возвратить Форли и прочие романские области законному сюзерену – престолу св. Петра. Папским наместником в Романье назначался Джованни Сакки, епископ Рагузский. Чезаре отказался подписать отречение, и адмирал эскадры объявил его пленником. Под усиленной охраной, в условиях строгой тайны, герцога перевезли на берег и отправили в Рим. Папа, видимо, еще не принял определенного решения о судьбе сына и наследника своего врага. Герцог по прежнему жил во дворце, а не в каземате замка св. Ангела, мог общаться с друзьями и приближенными. Формально он все еще носил звание знаменосца церкви, но его свобода замыкалась кольцом ватиканских стен. Юлий знал, что города Романьи предпочитают герцога Валентино любому другому правителю, возведенному на трон волей первосвященника или венецианским оружием, и принял все меры для надежной изоляции пленника. В первые дни Чезаре продолжал верить в свою счастливую звезду и упорно отвергал предложения о капитуляции – папа, не желая омрачать войной начало нового понтификата, хотел добиться добровольной сдачи крепостей, сохранивших верность Борджа. А Чезаре не терял надежды на храбрость своих командиров – не терял до тех пор, пока не получил известие об окончательном поражении: Мигель да Корелла и делла Вольпе, спешившие в Романью с кавалерийскими отрядами, попали в окружение и сдались Джанпаоло Бальони. Этот удар сломил дух герцога. Он впал в такое отчаяние, что даже сам папа Юлий счел нужным выразить ему сочувствие. Впрочем, едва ли узнику было особенно приятно выслушивать слова утешения своего главного тюремщика. А папа, ободряя Валентино, не забыл направить во Флоренцию требование о выдаче Мигеля да Кореллы, рассчитывая добиться от него важных показаний для суда над герцогом. Потеряв всякий интерес к собственной участи, Чезаре подписал отречение и приказы о сдаче гарнизонам Форли и Чезены. Но это не принесло мира – командиры, помнившие своего великолепного вождя, не желали сдаваться. Дон Педро Рамирес, комендант Чезены, в ярости изорвал приказ, отказавшись поверить, что его повелитель способен пойти на капитуляцию. Мало того, он велел повесить несчастного ватиканского чиновника, доставившего ему эту бумагу. Гнев папы, узнавшего о казни посла, был ужасен. Родичи и приверженцы Борджа спешно покидали Рим, опасаясь за свою жизнь. Они бежали на юг, в испанский лагерь под Неаполем, и умоляли Гонсало пустить в ход все доступные средства ради освобождения герцога. А Юлий, лишившись возможности покарать хотя бы клевретов врага, отвел душу, приказав конфисковать имущество своего пленника и удовлетворить денежные претензии тех, кто потерпел ущерб от военных прогулок Валентино». Семейство Риарио – родственники делла Ровере – оценили свои убытки в пятьдесят тысяч дукатов; по двадцати тысяч получили Флоренция и Гуидобальдо да Монтефельтро, герцог Урбинский. Остальные средства отходили церковной казне. Этим наносился завершающий удар по престижу и могуществу рода Борджа на итальянской земле. |
