— Что хотела Эдит Каллен? — спросил он на тригонометрии.

— Я не совсем понял, — и это была правда. — Она так ничего и не объяснила.

— Она выглядела сердитой.

Я пожал плечами:

— Разве?

— Никогда не видел, чтобы она сидела хоть с кем-то, кроме своей семьи. Это было странно.

— Да, странно, — согласился я.

Казалось, его раздражало то, что у меня не нашлось лучших ответов.

Даже зная о том, что ее не будет в школе, я все равно надеялся, и это, пожалуй, было хуже всего. Войдя в буфет с Джереми и МакКейлой, я не удержался и посмотрел на стол Эдит, за которым, сблизив головы, сидели Роял, Арчи и Джесамина. Мне стало интересно, не Арчи ли вчера пригнал мою машину и что он думает по этому поводу.

За столом, где я обычно сидел, все энергично строили планы на завтрашний день. МакКейла снова оживилась, полагаясь на метеопрогноз местных теленовостей намного больше, чем он, на мой взгляд, того заслуживал. В обещанную ясную погоду я поверю не раньше, чем увижу ее своими глазами. Но, по крайней мере, сегодня потеплело — почти пятнадцать градусов, — хотя было по-прежнему влажно. Может, поездка и не окажется совсем уж убогой.

Во время ланча я поймал на себе несколько недружелюбных взглядов Логана, которые мне были не совсем понятны. Ведь над его номером с обмороком я смеялся вместе с остальными. Кое-что, правда, прояснилось, когда мы выходили из столовой. Наверное, он не подозревал, что я шел прямо за ним и МакКейлой.

Логан провел ладонью по прилизанным серебристым волосам.

— Не знаю, почему бы Бофору, — он произнес мое имя насмешливо, — теперь просто не сесть с Калленами.

Никогда не замечал, какой гнусавый у него голос, а теперь в нем звучала еще и удивившая меня злоба. Я был не настолько хорошо знаком с этим парнем, чтобы у него могла появиться причина невзлюбить меня — во всяком случае, мне так казалось.

— Он мой друг и будет сидеть с нами, — отрезала МакКейла. Это прозвучало очень преданно, но еще и собственнически. Мне больше не хотелось слушать их разговор, и я приостановился, пропуская вперед Джереми и Аллена.

Позже, за ужином, Чарли с энтузиазмом говорил о предстоящей мне утром поездке в Ла Пуш. Кажется, он чувствует себя виноватым из-за того, что оставляет меня в одиночестве по выходным, но слишком долго вырабатывал свои привычки, чтобы так просто от них отказаться. А я никогда не возражал против уединения.

Разумеется, он знал имена не только всех ребят, собиравшихся ехать, но и их родителей, а также, вероятно, их прабабушек и прадедушек. И явно одобрял поездку. Интересно, как он отнесся бы к моему намерению прокатиться в Сиэтл с Эдит? Ведь Каллены, похоже, очень ему нравятся. Однако не имело смысла рассказывать Чарли о моих планах.

— Пап, ты знаешь место под названием Гоат Рокс или что-то вроде этого? Кажется, это к югу от горы Ренье.

— Да, а что?

Я пожал плечами:

— Некоторые ребята говорили о походе в те края.

— Это не самая подходящая местность для похода, — он явно удивился. — Слишком много медведей. Туда ездят в основном в охотничий сезон.

— Хм. Наверное, я что-то не так понял.

Я собирался поспать подольше, но меня разбудил свет. Вместо приевшейся мрачной серости, при которой приходилось вставать по утрам в течение последних двух месяцев, в окно лился яркий, чистый желтый свет. Я просто глазам своим не верил, но вот оно — наконец-то — солнце. Не в том месте, слишком низко и не так близко, как полагалось бы, и все-таки, несомненно, это солнце.