|
Театр Мисимы -- это неповторимое, магическое сочетание традиционной, классической формы с всегда неожиданным, нередко шокирующим содержанием. Виртуозное владение всеми жанрами старинной японской драмы давало Мисиме возможность вдохнуть новую жизнь в но, кабуки, дзерури (средневековый театр марионеток). Он изобретательно и остроумно вплетал классические сюжеты и приемы в современность, иной раз даже не японскую, а американскую, как это было при постановке "Современных пьес но" на Бродвее. Прекрасно знал Мисима и европейскую классику. Его "европейская" драматургия начиналась со стилизаций под Еврипида, а кончилась подражанием Расину. В пьесах Мисимы всегда силен элемент эпатажа, провокации -- и в самом их замысле, и в подборе персонажей, а особенно в обилии парадоксов, дерзких, кощунственных высказываний, которые и составляют главную прелесть (в старом значении этого слова: "прелесть" -- "соблазн") театра Юкио Мисимы. Пожалуй, самый большой скандал произвела постановка пьесы "Мой друг Гитлер" (1968) -- уже одним своим названием. Сколько раз цитировали его социалистические литведы: вот, мол, смотрите, кто у Мисимы в друзьях ходит. В действительности же "своим другом" Гитлера называет вовсе не автор, а главный персонаж пьесы -- восторженный, грубоватый и недалекий вождь штурмовиков Эрнст Рем. Действие происходит в июньские дни 1934 года, во время "Ночи длинных ножей", когда Гитлер одним безжалостным ударом расправился с обеими экстремистскими фракциями своей партии -- и левой, и правой. В день премьеры зрители получили листки со следующим текстом: "Опасный идеолог Мисима посвящает эту зловредную оду опасному злодею Гитлеру". На самом деле Мисиму не очень интересовала идеология немецкого национал-социализма, как и фигура Адольфа Гитлера. Несмотря на всегдашнюю точность в воспроизведении исторической канвы событий, автора меньше всего заботит историческая правда. Пьеса вызывающе имморалистична -- не только выбором героев, но и своим настроением: Мисима любуется тем, как сильная личность, художник Гитлер, растаптывает в себе человеческие чувства, поднимаясь на некую "высшую ступень", достигая новых высот зла. Идеи не имеют здесь никакого значения, Мисима всегда был слаб по части идеологии; существенно другое -- звучание фразы, яркая образность, весь эстетический ряд. В этом гимне коварству и предательству ощутимо продолжение одной из тем "Золотого Храма" -- красота морального падения, описанная в сцене предательства Уико. Пьесу отличает строго геометрическая выверенность и продуманность сюжета, сценической композиции. Таковы все "европейские" пьесы Мисимы, выдержанные в расиновской традиции с ее единством места действия, декорации, настроения, ограниченным числом действующих лиц, минимумом движения и пространными "тирадами". |
