|
Варвара, уродливо длинная в ночной рубашке, перенеслась, точно по воздуху, к окну. - Ах, боже мой... - Не открывай занавеску!..- Есть у тебя что-нибудь? Прячь, дай мне, я спрячу... Анфимьевна спрячет. Она убежала, отвратительно громко хлопнув дверью спальни, а Самгин быстро прошел в кабинет, достал из книжного шкафа папку, в которой хранилась коллекция запрещенных открыток, стихов, корректур статей, не пропущенных цензурой. Лично ему все эти бумажки давно уже казались пошленькими и в большинстве бездарными, но они были монетой, на которую он покупал внимание людей, и были ценны тем еще, что дешевизной своей укрепляли его пренебрежение к людям. "Я - боюсь", - сознался он, хлопнув себя папкой по коленям, и швырнул ее на диван. Было очень обидно чувствовать себя трусом, и было бы еще хуже, если б Варвара заметила это. "Арестуют... Чорт с ними! Вышлют из Москвы, не более, - торопливо уговаривал он себя. - - Выберу город потише и буду жить вне этой бессмыслицы". Вбежала Варвара. - Давай! Схватив папку, она, убегая, обнадежила: - Кажется, не к тебе. Самгин, осторожно отогнув драпировку, посмотрел в окно, по двору двигались человекоподобные сгустки тьмы. "Не к тебе, - повторил он слова жены. - Другая сказала бы: не к нам". Варвара снова возвратилась, он отошел от окна, сел на диван, глядя, как она, пытаясь надеть капот, безуспешно ищет рукав. - Помоги же! И, когда он расправил рукав. Варвара, прижавшись к нему, пробормотала: - Не могу представить тебя в тюрьме. - Сотни людей сидят. - Ах, какое мне дело до сотен! Сели на диван, плотно друг ко другу. Сквозь щель в драпировке видно было, как по фасаду дома напротив ползает отсвет фонаря, точно желая соскользнуть со стены; Варвара, закурив папиросу, спросила: - Неужели больную арестуют? Самгин не ответил. Было глупо, смешно и неловко пред Варварой сидеть и ждать визита жандармов. Но - что же делать? - А Суслов - уехал, - шептала Варвара. - Он, вероятно, знал, что будет обыск. Он - такая хитрая лиса... - Неправда, - строго сказал Самгин. Снова замолчали, прислушиваясь к заливистому кашлю на дворе; кашель начинался с басового буханья и, повышаясь, переходил в тонкий визг ребенка, страдающего коклюшем. - Это - унизительно, ждать! - догадалась Варвара. - Я - лягу. Ода ушла, сердито шаркая туфлями. Самгин встал, снова осторожно посмотрел в окно, в темноту; в ней ничего не изменилось, так же по стене скользил свет фонаря. "Испортилась горелка, - подумал Самгин. - Не придут, это ясно". Идти в спальню не хотелось, он прилег на диване, чувствуя себя очень одиноким и в чем-то виноватым пред собою. Утром к чаю пришел Митрофанов, он был понятым при обыске у Любаши. - Обыскивали строго, - рассказывал он и одобрительно улыбался. - Ни зерна не нашли, ни дробинки. А все-таки увезли. - Но ведь она нездорова! - возмущенно воскликнула Варвара. Иван Петрович пожал плечами, вздохнул: - У них - свои соображения, они здоровьем подозрительных людей не интересуются. И книги оказались законные, - продолжал он, снова улыбаясь. - библия, наука, сочинения Тургенева, том четвертый... - Д почему вы думали, что у нее должны быть какие-то незаконные книги? - подозрительно спросила Варвара. Иван Петрович спрашивающими глазами взглянул на Сангина, ухмыльнулся, потер щеку и вполголоса заговорил; - Эх, Варвара Кирилловна, что уж скрывать! Я ведь понимаю: пришло время перемещения сил, и на должность дураков метят умные. И - -пора! И даже справедливо. |
