|
Мы же чувствуем себя исполнителями его гениальной воли. Мы преданы ему на веки вечные и будем заботиться о том, чтобы его воля исполнилась, чего бы это нам ни стоило. Он великий полководец, и его стратегическое предвидение чудодейственно. Мы уже знаем, что после взятия Москвы танки нашей дивизии будут двинуты на Казань. А это уже Урал, граница с Азией, где и будут водружены наши славные боевые знамена. Через могилы наших павших героев устремляемся мы в кровопролитных боях навстречу победе, и нет в мире силы, способной нас остановить. И твое страстное желание, дорогая, чтобы этот «ужасный», как ты пишешь, поход побыстрее закончился благополучно, исполнится очень скоро.
Москва, оплот мирового большевизма, падет в начале августа, и вместе с вражеской столицей — фюрер приказал стереть все с лица земли — будут уничтожены последние остатки Красной Армии. Наша борьба находится под защитой Господа. Он, в чьих руках мы все находимся, по своей чудодейственной доброте сохранит для тебя мужа и для мальчика — отца. Можешь не сомневаться, что война на Востоке закончится нашей полной победой через 10–15 дней, самое позднее, через 3 недели. Но это — самое позднее. А возможно даже, что когда ты получишь эго письмо, она уже закончится, и ты услышишь об этом в победном обращении фюрера по радио «Москва». Целую бесконечно горячо тебя и нежно нашего маленького ангелочка. Твой муж Адольф. Унтер-офицер Клаус Шварц. 30 июля. Дорогой Гертруд! Пишу тебе опять маленькое письмо. Нахожусь на наблюдательном пункте на церкви. Нельзя сказать, чтобы здесь было уютно, но зачем тебя беспокоить! За 4 дня мы не продвинулись ни на один шаг. Вблизи проходит автострада Смоленск-Москва, русские стреляют из орудий всех калибров, особенно из пусковой установки, которую на наших позициях называют «Джонни». В нашей батарее осталось только одно орудие, другие уничтожены во время атаки русских танков: они отравили нам жизнь. Нам говорили, что русские — это уже не солдаты. Не верь! Парни дерутся до последней капли крови. Русский не перестает стрелять даже тогда, когда он полумертв. Надо признать, что система у русских воспитывать комиссаров действительно неплохая. В пехоте колоссальные потери, один батальон насчитал в день 105 потерь (у нас — 26), роты уменьшились до размеров маленьких групп. Бывают минуты, когда я не знаю, что мне делать: не так просто удерживать себя и других на высоте. Некоторые уже теряют мужество, и после каждого боя вновь и вновь слышится: «Ах, когда же закончатся боевые действия». Черт бы побрал эту Москву! У меня еще есть надежда, что нас, может быть, поменяют с теми, кто прохлаждается во Франции и ни разу не были в бою, а мы здесь истекаем кровью. На сегодня хватит. Сейчас вновь будет ни с чем не сравнимый бой. Если буду жив, напишу следующее, но это все зависит от русских. Сердечно тебя приветствую и целую. Твой верный и преданный друг Клаус. Капитан — командир роты. Уважаемая мадам Цольда! К сожалению, должен Вас известить о том, что Ваш сын унтер- офицер Отто Цольда пал жертвой за Фюрера и Отечество 25.7.41 г. При сражениях и переходе через р. Ворскла, западнее Ахтырки, воет, части Украины, наша рота подверглась сильной бомбардировке со стороны советской авиации. От прямого попадания бомбы был разбит дом, в котором находился Ваш сын. Ваш сын получил тяжелый удар по голове и был насмерть убит. Он не переносил никаких страданий. В его лице рота потеряла дорогого товарища и командира. Мы его похоронили на кладбище Ахтырка. Его личные вещи высылаем Вам по списку: 1. кошелек, в нем различные струны; 2. связка с ключами; 3. партбилет; 4. кольдкрем; 5. две пары носков; 6. |
