То, что она была его женой, не играло никакой роли. Он бы все равно защитил ее в случае необходимости.
Тогда почему она так расстроена тем, что ее связывает с Алексом лишь деловое соглашение?
Оливия отбросила эту мысль и решила в знак примирения устроить для них двоих ужин при свечах. Вместе с Гарриет они решили приготовить баранину, салат из жареной тыквы, а на десерт — фруктовое мороженое.
До шести вечера Оливия просидела у бассейна, работая над эскизами. Она была рада тому, что Алекс ее не искал, и подозревала, что он работает в своем кабинете.
Так и было.
Алекс отложил в сторону ручку и откинулся на спинку кожаного кресла, когда она вошла в комнату. Оливия сказала ему, что Гарриет готовит для них совершенно необыкновенный ужин.
— Во сколько? — только и спросил он.
— В половине восьмого.
Он взглянул на наручные часы, потом снова на нее.
— Я приду.
Она нахмурилась.
— Тебе не следует так много работать, Алекс.
Тень раздражения промелькнула на его лице.
— Мне необходимо закончить кое-какие дела.
— Гарриет не простит тебя, если ты заснешь за ужином.
Он посмотрел ей в глаза, потом снова взялся за ручку.
— Все будет в порядке.
Оливия помолчала.
— Ты все еще сердишься на меня, да?
— Я приду, — сказал он, не поднимая глаз.
Чувствуя себя отвергнутой, Оливия поднялась в спальню и не спеша переоделась в одну из своих моделей. Она красила ресницы, когда услышала, как кто-то нырнул в бассейн.
Подойдя к окну, она посмотрела вниз и увидела Алекса. Невозможно было оторвать от него взгляд, когда он рассекал воду, широкоплечий, загорелый и накачанный. Без сомнения, он освобождался от накопившегося напряжения.
И это хорошо, подумала Оливия. Она могла бы стоять у окна до бесконечности, но заставила себя спуститься вниз и проверить, все ли готово.
Оливия зажигала свечи, когда в гостиную вошел Алекс. Он был очень красив в бежевых брюках и синей рубашке и выглядел необыкновенно энергичным.
Его взгляд скользнул по ее белому платью без рукавов со слегка расклешенной юбкой, доходящей до середины колен. Золотистый пояс обхватывал ее талию. Одобрительный блеск, от которого у нее все перевернулось в груди, появился в его глазах, прежде чем он перевел взгляд на мерцающие в канделябрах свечи.
Его брови удивленно поднялись.
— Свечи? Ведь еще не стемнело.
Оливия улыбнулась.
— Я знаю, но так гораздо романтичнее, тебе не кажется? — Она сделала знак рукой. — Садись. Еда уже на сервировочном столике.
— Разве Гарриет не будет нас обслуживать? — спросил Алекс. Он подошел к столу, помог Оливии сесть, а потом сел сам.
— Нет. Они с Мартином отправились в город, в кино.
Его губы дрогнули.
— По-видимому, мы смогли убедить Гарриет в том, что наш брак настоящий.
Оливия покачала головой.
— Но это была идея не Гарриет, а моя.
Алекс пристально взглянул на нее.
— Понятно.
Она расправила плечи.
— Я хотела извиниться, Алекс. За сегодняшнее утро. Я ведь не знала о нападении на Изабель.
Его глаза потемнели.
— Гарриет слишком много болтает.
Оливия наклонила голову.
— Ты поэтому не стал волноваться из-за обуви, оставленной на пляже? Вспомнил об Изабель, вернувшейся за полотенцем, да?
Алекс поджал губы. Он протянул руку и взял бутылку вина из ведерка со льдом.
— Я не люблю анализировать, — сказал он с беспечностью, которая, однако, нисколько не обманула ее. |