|
Произошло это после того, как сразу после заседания Совета национальной безопасности американское военное командование стало приводить ряд своих подразделений в боевую готовность, что не могло укрыться от глаз советской разведки. Около девяти утра (в Америке была глубокая ночь) в Кремле собралось Политбюро, которое стало лихорадочно искать контраргументы против американской стороны. Более четырех часов шло горячее обсуждение: быть ли военной конфронтации или сохранится политика разрядки. Гречко и Андропов предложили немедленно направить советские войска в район Ближнего Востока. Косыгин и ряд других членов Политбюро заняли более мягкую позицию. Советский премьер-министр рассуждал так: "Предположим, мы направим на Ближний Восток две дивизии. В ответ американцы отправят, очевидно, тоже две. Мы направим пять, и американцы — пять. Никого из нас этим не напугаешь. Что же теперь — воевать?"
В конце концов в три часа дня (в Вашингтоне было 7 часов утра) присутствующие пришли к выводу, что начинать войну с Америкой, да еще с возможностью использования ядерного оружия, — безумие. Приняли решение: дождаться ответа Никсона, который должен расставить все точки над "i". Но в этом ответе, который пришел спустя несколько минут, по главному вопросу — ядерной тревоге — не было ни слова. Там говорилось, что совместные акции на Ближнем Востоке полностью исключены. Зато Никсон заверял, что находится в "тесном контакте с правительством Израиля в целях обеспечения, полного выполнения постановлений Совета Безопасности". Далее послушаем рассказ советского дипломата В. Исраэляна: "Расходились члены Политбюро, не получив ясного ответа. В Москве было около 16.00 25 октября, когда на торжественном открытии Московского конгресса миролюбивых сил собралось все советское руководство и многочисленные иностранные гости. Только Гречко и Андропов отсутствовали "по долгу службы". Примерно в это же время (между 7 и 8 утра по вашингтонскому времени) Киссинджер доложил Никсону о принятых решениях. Так президент с почти двенадцатичасовым опозданием наконец узнал, что США на пороге ядерной войны.. Сенсация стала достоянием прессы, мировая общественность оказалась в шоке. Все опасались мгновенного обострения международной обстановки. Свое недовольство неожиданным шагом Вашингтона высказывали и американские союзники — в Лондоне, Бонне, Париже. А сам президент США пытался сделать хорошую мину при плохой игре: делал вид, что "вышеуказанные ядерные шаги" приняты в соответствии с его личной инициативой. Вскоре, правда, тревога была отменена, но отношения между США и СССР, имевшие некоторые элементы сотрудничества в период октябрьской (1973 года) войны, в целом ухудшились…" Скандалы продолжают сопровождать съемки фильма "Два дня тревоги" ("Мосфильм", режиссер Александр Сурин). Как мы помним, в начале сентября постановочного вознаграждения был лишен за срыв съемки актер Владимир Тихонов. Теперь настала очередь применять санкции к самому режиссеру: 25 октября тот явился на павильонную досъемку с опозданием, да еще подшофе. Съемку пришлось перенести на другой день. Но Сурин опять отличился: не явился в музыкальный отдел на приемку музыки по картине, написанную композитором Иваном Катаевым. Пришлось этот процесс проводить без него. За свои "художества" Сурин заработал выговор и был лишен постановочного вознаграждения. Другой мосфильмовский режиссер — Андрей Михалков-Кончаловский — продолжает работу над фильмом "Романс о влюбленных". 19 октября под городом Джамбулом Казахской ССР снимались эпизоды с наводнением. Там едва не случилась трагедия. Вот как об этом вспоминает сам режиссер: "Мне сейчас даже страшно вспоминать, что на съемках "Романса" мы чуть не убили мальчика. И все из-за этой странной системы, при которой актера удавалось выцарапать у театра иногда всего на семь-восемь часов. |
