– Задержи.

О том, что с использованием магии и резким повышением магического фона я должен был перебудить всю окрестную нежить, я, естественно, знал. Как и о том, что в каморке дежурного мага восточного участка сейчас во все колокола звонит тревожная сирена. Впопыхах я оборвал в домах все защитные нити, грубо потревожил охранные заклинания, оставил после себя массу следов. Конечно, это упростит процесс поиска коллегам из городского сыска. С другой – здорово усложнит работу мне, потому что прыткого толстяка следовало найти во чтобы то ни стало. И желательно до того, как его сожрет нежить или им заинтересуются люди из ГУССа.

Кинув быстрый взгляд на порозовевшие щеки юного герцога, я подсчитал, насколько хватит добытых мной амулетов. После чего выскочил на улицу и, убедившись, что Тори меня не видит, одним громадным прыжком переместился в точку, где находилась умчавшаяся в погоню Мелочь.

На удивление, толстяк проявил недюжинную прыть и за это время успел добежать аж до соседней улицы, остановившись только на перекрестке, где скалилось моё маленькое чудовище. На безымянном пальце правой руки кабатчика по-прежнему сияло и переливалось слепяще яркое кольцо. При этом его хозяин выглядел более чем пристойно для человека, случайно оказавшегося на темной стороне. Только потел слишком сильно. И мелкими шажками пятился прочь, не сводя глаз с угрожающе щелкающей куклы.

– Далеко собрался? – вкрадчиво поинтересовался я, ещё одним прыжком оказавшись за спиной у этого борова.

Толстяк аж икнул от неожиданности. А затем медленно-медленно обернулся и при виде моей лучезарной улыбки внезапно обмяк. При этом, что странно, ни инея, ни трупных пятен на его лощеной морде не виднелось. И вообще, он выглядел редкостным живчиком для существа, которому жить осталось меньше десятой части мерной свечи.

– Г-господин маг… – пролепетал кабатчик, грузно оседая в снег. – Я н-не виноват…

Я вздернул его за шкирку и поставил на разъезжающиеся ноги.

– Откуда у тебя это?! – рыкнул, дернув его за оплывший палец. Но перстень снять так и не сумел – стоило мне его коснуться, как толстяк в голос взвыл, весь побледнел-посинел-позеленел. После чего клещами вцепился в мою руку, а когда я приставил к его горлу лезвие секиры, ещё и обмочился. – Говори, тварь. Живо, не то обрежу к демонам собачьим!

– Не надо, господин маг! Не снимайте! Умоляю! Я все расскажу!

– Говори, – процедил я, демонстративно качнув в ладони секиру. Лицо кабатчика после этого исказилось до неузнаваемости, а потом он обвис на моей руке как тряпка, вскинул покрытое потом лицо и быстро-быстро залепетал:

– Он мне в наследство достался… от бати… говорят, если его надеть, никакая нежить тебя не тронет! Не знаю, почему… не спрашивал никогда… но батя зря на скажет. Он на этом такие деньжищи сколотил… знаете, сколько во Тьме барахлишка магического припрятано?! А сколько можно взять из домов, пока хозяева спят?! Следов ведь после нас не остается: как пришел, так и ушел – никто не увидел. Потом что взял – продашь, денюжку в копилку положишь. Затем снова продашь и глядишь – приданое дочерям уже наполовину собрал…

– Откуда перстень взялся у твоего отца?!

– Не знаю, господин маг! – истово прошептал мужик. – Всеми светлыми богами поклянусь, он не говорил! Слышал только, что от деда получил. А тот ещё от кого-то… но подробностей мне не сообщали. Только про плату сказали: кому и сколько я должен буду за него заплатить!

Я чуть не сплюнул в снег.

– Что тебе, денег было мало? Барыжил недостаточно рьяно?

– Да кто ж меня спрашивал-то? – испуганно пробормотал толстяк.