Если вкратце, то суть предложения Фомы заключалась в том, что Бородинский, который своими стараниями и поднятой шумихой уже имел славу известного коллекционера, начнет скупать для своего музея действительно ценные, а потому дорогостоящие предметы оружейного искусства старины. Но исключительно такие, которые касались бы славного прошлого нашей страны, то есть времен царской России, а если повезет, то и Древней Руси.

– Греция, Франция, Африка или Индия его не интересовали. Он давал деньги исключительно под бронирование и покупку оружия, которое так или иначе было связано с историей нашей страны.

Но зато на свое увлечение Фомин денег не жалел. И это были поистине огромные суммы, все то, что тратил прежде из своих личных средств Бородинский, не шло ни в какое сравнение с его нынешними покупками.

– А почему этот Фомин не пожелал вкладываться в собственную коллекцию?

– Дело в том, что у меня к тому времени уже было имя и широкая известность. Он посчитал, что моя предприимчивость в плане рекламы плюс его деньги послужат к обоюдной пользе. К тому же он считал, что я человек разумный и обманывать его не осмелюсь.

– А вы осмелились.

– Что мне было делать? Искушение было слишком велико. Фомин помешан на славе русского оружия, а я помешан на красоте русских женщин. Балерины – вот моя главная слабость. Но красивая женщина нуждается в роскошной оправе, мне нужно было откуда-то брать деньги.

Когда Бородинский первый раз обманул своего благодетеля, его обуял и долго терзал жуткий страх. Он просыпался в холодном поту от ночных кошмаров, в которых Фомин гнался за ним, догонял и жестоко расправлялся.

– Каких только пыток я не вынес от его рук! Это был настоящий кошмар.

Но время шло. Одна легконогая барышня сменяла другую, Бородинский старел, аппетиты его любовниц росли, денег на их содержание требовалось все больше, чувство опасности притупилось, и страх начал потихоньку отступать. Бородинский наладил целый бизнес, который позволял ему обманывать Фомина и гарантировал относительную безопасность.

– Сначала я поднимал в прессе шумиху по поводу какого-нибудь очередного раритета, который якобы нашелся в закромах у какого-нибудь пенсионера. Потом я находил людей, которые предоставляли экспертное заключение к этому экспонату, ну а уже затем предоставлял Фомину сделать свой выбор. Промашек не случалось, этот олух с его семью классами образования был не в состоянии отличить клинок жителя Великого Новгорода от клинка его южнославянского собрата с берега Днепра.

Впрочем, выбранные Бородинским эксперты также не слишком разбирались в оружии, что с легкой душой позволяло им кропать экспертные заключения, суть которых целиком и полностью они доверчиво записывали со слов самого Бородинского.

– Мне повезло найти нескольких охламонов, которые в погоне за званиями и регалиями совсем позабыли собственно про саму науку. В научном мире их с презрением назвали бы дилетантами, зато широкая публика с восторгом зачитывалась их званиями, плохо понимая, что грош цена всем этим дипломам и наградам.

И так все шло хорошо и дружно, все были довольны. И только за последний год Бородинский приобрел на деньги Фомина десяток «раритетов». Новая невеста оказалась мало того что молода, так еще и крайне капризна, требования ее росли день ото дня, и бедному жениху приходилось крутиться изо всех сил, чтобы удовлетворять запросы своей любимой. Но вроде бы все у него получалось, пока однажды над головой Бородинского не грянул гром.

– Понятия не имею, какой кретин внушил Фомину идею с этими академиками. Как он вообще с ними мог снюхаться? Ведь посмотреть, где он, а где академический мир! Это же совершенно разные полюса, расположенные в разных полушариях. Они просто не должны были соприкоснуться.

Но катастрофа все-таки случилась.