Никто не сомневается, что цветущее состояние книжной торговли, как средство обеспечения трудов писателей, много значит и для цветущего состояния литературы; но едва ли кто, кроме «Северной пчелы» (зри № 227), решится утверждать, что капиталист-книгопродавец может создать литературу своими деньгами! Если цветущее состояние книжной торговли помогает процветанию литературы, то и цветущее состояние литературы помогает процветанию книжной торговли: это круговая порука, тут все дело во взаимодействии. Деньги поддерживают литературу, но не создают ее: иначе литература была бы слишком пошлым явлением в жизни. Источник литературы – дух, гений, разум, историческое положение общества…

Всему Петербургу известно теперь, что новый книгопродавец г. Ольхин открывает большой книжный магазин на Невском проспекте. Владея значительным капиталом и находясь в связях со всеми петербургскими книгопродавцами, он действительно может многое сделать, и от него многого можно надеяться – в отношении к поддержанию упадавшего кредита публики к книгопродавцам, но отнюдь не относительно оживления мертвой русской литературы, как уверяет «Северная пчела». Г-н Ольхин может довершить тот спасительный переворот, который начат в недавнее время г-м Ивановым. Всей русской читающей публике известно, как г. Иванов начал свое книгопродавческое поприще: – скромно, почти без всяких средств, кроме собственной деятельности, расторопности, усердия и честности, – начал с управления конторою «Отечественных записок», и вот теперь он уже едва ли не лучший русский книгопродавец. Он комиссионер почти всех провинций России, и его оборот уже весьма значителен. А спросите его, как достиг он этого? Очень просто: надобно было только поступать честно с своими корреспондентами. Например, житель провинции высылал к нему деньги на покупку книг: он денег этих не брал себе, не бросал письма в корзинку с ненужными бумагами и не оставлял корреспондента своего без денег, без книг и без ответа на многократно повторяемые письма; он по первой же почте отсылал требуемые книги по настоящей их цене, а вместе с ними и счет, и отчет, и расчет. Естественно, появление такого человека не могло не обрадовать иногородних покупателей книг: ибо, кроме того, что никому не приятно мучиться пустым ожиданием и, вдобавок, потерять свои деньги, – всякому хотелось бы, особенно живя в глуши, вовремя получить ожидаемую литературную новость. Г-н Иванов понял, как много значит удовлетворение подобной потребности, начал действовать сообразно с этим, – и здесь-то причина его успехов. Очень хорошо было бы, если б на Руси развелось поболее таких книгопродавцев, как г. Иванов. Вот почему нельзя не радоваться, слыша о появлении нового книгопродавца, на которого можно полагать прочные надежды. Если г. Ольхин оправдает эти надежды, – в чем мы и не имеем никаких причин сомневаться, – тогда честь нашей книжной торговли может восстановиться вполне. Его коммерческая оборотливость, подкрепляемая значительными денежными средствами, при честности, расчетливости и аккуратности, может дать новое движение делу. А от этого не может не быть своей пользы (до известной степени) и бедствующей во всех отношениях русской литературе. Но с этой-то стороны и должно г. Ольхину показать себя; это будет пробным камнем его книгопродавческого уменья.