|
Вот и решил, что тот опять в «индейцы» подался! Ну а поскольку Пашкины родители, небось, уже всерьез беспокоились, решил их малость утешить. Вот дядя Петя и погнал лодку среди ночи! А того не ведал бедный, что сын у него в поросячьем облике в хлеву хрюкает и визжит. Точно так же, как и Сашка с Толькой! Ведь Колька, получив от Витьки сведения о том, что эта троица на него засаду готовит, сказал, что, мол, они еще визжать будут, как поросята. Колька-то имел в виду, что отлупит их с помощью Духов, а Духи решили по-своему. Взяли, да и превратили пацанов в поросят! Именно об этом Колька догадался, когда вечером ходил с Витькой по дворам и слышал поросячий визг из хлевов в ответ на упоминание человечьих имен нынешних кабанчиков.
Может, и сейчас попросить, чтоб Духи Андрюшку и дядю Петю в свиней превратили. Нет, лучше не надо… Андрюшка — еще ничего. Из него, наверно, тоже маленький, пятикилограммовый поросенок получится. А вот из дяди Пети, скорее всего, выйдет здоровенный кабан с клыками. Если он разъярится и примется гоняться за Колькой по острову — пиши пропало, до рассвета не успеть. Опять же эти новоявленные свиньи поднимут визг и хрюк на все озеро. Ясное дело, жители обратят на это внимание, и вместо двух человек сюда все село съедется. Нет, надо из этих нежелательных гостей что-нибудь молчаливое сделать… Деревья, например. Как раз в этот момент Андрюшка сказал дяде Пете: — Вы только его не бейте, ладно? — Да не трону я его, не тро… — и речь, и тяжелые шаги дяди Пети, и более легкие Андрюшкины оборвались одновременно. А фонарик остановился и лишь слегка покачивался, не двигаясь вперед. Колька тоже на несколько секунд замер. Неужели сработало? Он отошел от костра и двинулся на свет фонаря. Десяти метров не прошел — и увидел две елки, выросшие прямо на тропе, там, где их попросту не было. Одна довольно высокая — метров шесть, а вторая намного ниже — как раз влезла бы под потолок Колькиной квартиры, если ее поставили на Новый год. На одной из веток большой елки, зацепившись колечком за колючую лапку, сиротливо покачивался продолговатый фонарик. Небось дядя Петя его в руке держал… На какое-то мгновение при виде этого фонарика у Кольки шевельнулась совесть. Ведь сейчас и Андрюшкина мама ждет-волнуется, и тетя Вера ждет дядю Петю с Пашкой… Наверное, даже плачут, предчувствуя беду, а дядя Петя и Андрюшка тут, на острове, стоят и ветками покачивают, не в силах ни крикнуть, ни какой-либо знак подать… Но тут же Колька себе нашел оправдание: не мог же он нарушить волю Духов?! Они ж ему могут ужасную участь устроить, если он не сумеет сделать все как надо! Нет уж, надо будет всем заколдованным немножко потерпеть. Кому-то поросятами побыть, кому-то елками. А потом, когда все повеления Духов будут выполнены, они, наверно, и сами на радостях всех расколдуют… В общем, немного успокоившись, Колька принялся выполнять свою основную «миссию». Все поленья уже сгорели, осталось лишь несколько догорающих головешек да множество тлеющих угольков. Колька начал помаленьку отгребать пепел и к радости своей обнаружил под ним четко обрисованный квадрат, который он прорезал лопатой прошлой ночью, когда рыл яму для того, чтоб спрятать череп. Этот квадрат, должно быть, под воздействием жара от костра спекся до твердости камня или по меньшей мере кирпича. И когда Колька подцепил его острием лопаты, просто поднялся, как крышка кастрюльки, открыв ямку. Затем не составило большого труда вытянуть из нее рогатый череп с клыками и положить на край кострища. Теперь предстояло самое главное и самое, как казалось поначалу Кольке, опасное. Он ведь хорошо помнил, что сказал в свое время Дух Огня: «…Взять эти угольки ты должен обязательно голыми руками! И если уронишь — горе тебе! Затем ты должен закопать череп на прежнем месте, так, чтоб никто не смог до него добраться». |
