|
Давай будем наслаждаться, давай развлекаться, может быть, я и сдержу свое слово - кто знает? Но если нет, если сладострастие ввергнет нас в пучину жестокостей, постарайся найти силы пережить несчастье, которого ты так опасаешься и которое, впрочем, для нас с тобой не такая уж страшная вещь. Вспомни, милая Жюльетта, что для развращенных умов, наподобие наших, чем более священен какой-нибудь предмет, тем больше имеется оснований оскорбить его: чем больше претензий предъявляет добродетель, тем скорее беспощадный порок уничтожает ее. Между тем в зале одновременно вспыхнули сотни свечей, и спектакль начался. - Картуш, Дерю, - торжественно заявил Нуарсей, обращаясь к заплечных дел мастерам, - будьте достойны знаменитостей, чьи имена я позволил вам носить, чьи великие деяния история будет передавать из поколения в поколение; надеюсь, вы, как и прежде, послужите благороднейшему делу злодейства, так ступайте и разденьте этих четверых, предназначенных для бойни, чело которых увенчано листьями древа смерти, сбросьте с них все тряпье - оно им больше не понадобится, - и исполняйте все, что вам было поручено. Подручные выступили вперед, раздели четверых жертв и бросили их одежды в гудевшее пламя одного из каминов, которые обогревали зал. - Что это за странный ритуал? - встревоженно спросила Фонтанж, глядя, как огонь пожирает ее платье, юбки и нижнее белье. - Зачем жечь одежду? - Милая девочка, - ответил Нуарсей, - скоро, очень скоро, тебе, чтобы прикрыть наготу, понадобится только немного сырой земли и еще меньше дерна. - Великий Боже! Что я слышу! В чем моя вина? - Приведите ко мне эту девицу, - приказал Нуарсей. Пока Лаис сосала его, пока одна из проституток лобзала ему зад, а я подбадривала его словесно, распутник, прильнув губами к губам прелестной девы, жадно целовал ее в продолжение четверти часа несмотря на сопротивление Фонтанж, столь же отчаянное, сколько бесполезное. Потом он обратил свое похотливое внимание на ее ягодицы, пришел в экстаз и воскликнул: - Ах, Жюльетта, у нее, оказывается, есть и жопка! Какая у нее чудная попка, как приятно, наверное, прочистить этот восхитительный предмет и изувечить его... При этом его язык погрузился в маленькое трепещущее отверстие, а я начала одной рукой вырывать шелковистые волоски, прикрывавшие вагину девочки, другой - щипать ее упругие груди. Через некоторое время Нуарсей поставил ее на колени, заставил своих подручных целовать ее самые укромные места, прижал свое седалище к нежному девичьему лицу и приказал облизывать себе анус. Такое неожиданное начало стало тяжким испытанием для стыдливости непорочного существа, но сильнее чувства стыда и отвращения был дикий ужас, который совершенно парализовал ее волю. |
