|
Появился Эмбер. Если его изумление было невыразимо, то не меньшим было мое удовольствие в тот момент. - Подлец! - завопил Эмбер, пытаясь броситься на меня. - Мерзкое чудовище! Но его держали надежно. - Друг мой, - обратился я к молодому человеку, не обращая внимания на его угрозы, - ты видишь этот кинжал? Я всажу его в грудь предмета твоих желаний, если только ты не дашь мне поцеловать твой зад, пока я занимаюсь другим делом. Эмбер затрясся; его подруга, которая была не в силах говорить, кивком головы попросила его уступить, и он встал в нужную позу. Это было для меня сигналом сменить позицию: я проворно перебрался из влагалища в анус, почти не прерывая акта, и ошалел от блаженства, лобзая ягодица любовника и содомируя при этом любовницу. Но несчастный Эмбер, за которым зорко следила Елена, не знал, до какой степени доходит мое коварство в самый сладостный момент извержения... В тот самый момент, когда моя душа, душа распутника, с наслаждением погружалась в последнюю и самую волнующую бездну порока, я заставил его обернуться; я показал ему его любовницу, залитую кровью, предательски пронзенную моим кинжалом в сердце и в обе груди. Он рухнул на пол без сознания. Елена привела его в чувство, но он открыл глаза только затем, чтобы увидеть, как умирает Эфемия, и осыпать меня оскорблениями. - Глупый юноша, - сказал я ему, наслаждаясь своим злодеянием, - вот твои записки, которыми ты себя изобличил. Если скажешь хоть слово, ты погиб: это убийство ляжет на тебя; мы с Еленой подтвердим твой жестокий поступок, и ты сдохнешь на эшафоте. Я еще не насытился и снова хочу твою задницу. Однажды я уже сношал девицу на трупе ее любовника, а сегодня намерен насладиться любовником на трупе его возлюбленной, чтобы сравнить эти два ощущения и определить, которое из них приятнее. Никогда еще я не испытывал подобного безумия: Елена прижималась к моим губам своим прекрасным задом, лакей прочищал мне задний проход, я сношал поочередно Эмбера и труп Эфемии. Устав от ужасов, я послал за представителем правосудия. Мы с Еленой обвинили Эмбера, доказательством послужили записки. Я прибавил, что он тайком от нас привел свою любовницу в этот дом и убил ее: вот до чего довела его ревность. Несмотря на юный возраст, Эмбера признали виновным и казнили. И я испустил крик восторга! Я, орудие и автор всех этих злодейств, живу и здравствую! Судьба предоставила мне возможность совершить и другие, хотя и пришлось сделать небольшую передышку. Я не надеялся на Елену - она была болтлива - и применил принцип Макиавелли: "Либо никогда не следует заводить сообщников, говорил этот великий человек, - либо надо уничтожить их, как только они сделают свое дело". В том же месяце, в том же доме, в той же самой комнате, я предал Елену смерти, мучительнее которой не испытывала ни одна из моих жертв. |
