Даже во сне Квинту грезилось это слово — «Переделай!». Зачем? Неужели возможно сделать модель небесного корабля, совершённую до последней щепки?

— Ладно я был бы крошечным, — однажды усмехнулся Фин. — Может, и полетал бы на этой посудине! К несчастью, у древесного гоблина оказался острый слух.

— В один прекрасный день, — рявкнул он, шлёпнув Фина по рукам узловатым посохом, — ты поймёшь, что летишь над Сумеречными Лесами на корабле-развалюхе, балансируя на грани жизни и смерти, а всё потому, что когда-то поленился выпилить свою первую идеальную модель. Сломай палубу и переделай!

Летучая крыса в клетке сонно закричала и уселась на жёрдочку. Квинт приподнялся на локтях и открыл двери своей крошечной кельи.

Вверху и внизу, слева и справа открывались другие двери — воспитанники понемногу пробуждались ото сна. Тонсор Уексис потёр опухшие глаза и постучал в дверь своего соседа. Наружу высунулась взлохмаченная голова Квилтиса Уистлвеба.

— Чего надо? — проворчал он.

— Светает.

— Уже?

— Да, разбуди другого.

Вскоре по верёвочным лестницам, сжимая в руках свитки и эскизы, заскользили вниз молодые воспитанники. Квинт тоже не замедлил спуститься и вдруг понял, что кого-то не хватает. Закинув голову, он закричал:

— Фин! Фин! Ты опоздаешь!

Кудрявая голова друга высунулась из кельи.

— Куда? — зевнул он. — Куда опоздаю?

— На экзамен, болван! — выругался Квинт.

— Небо и Земля! — ахнул Фин, исчезая в глубине кельи и через минуту появляясь в наброшенной мантии. — Ну, конечно. Это же сегодня?!

Он быстро сполз по лестнице.

— В мастерскую! — провозгласил он, устремляясь вслед за Квинтом… — Быть может, старый гоблин сегодня в настроении?

Слившись с шумной толпой однокашников, друзья сбежали по широким мраморным ступеням и оказались перед входом в мастерскую.

Всё здесь им уже было знакомо: длинные столы, высокие табуретки, ящики с инструментами, широкие полки.

Крепкие тиски сжимали модели кораблей, а над столами висели на верёвках и цепях куски обработанной и шероховатой древесины.

Вдоль стен были разложены куски дерева всех форм, размеров и цветов и разнообразные устройства для его отделки и полировки. Здесь были зубчики-раздевалки, обшивочные клещи, токарные станочки, рифлёные жужжащие пилы, увеличительные стёкла, бревнотесы, заклёпки и передвижные плоскости. Рабочие столы освещались мягким кремовым светом, льющимся из сферических ламп.

К тому времени как Квинт и Фин вошли в мастерскую, многие их товарищи уже работали. В воздухе повисло напряжение. Пора теорий и вычислений прошла. Наступило время экзаменовки. После долгих недель обработки бортов, сооружения мачт, расчётов траектории полёта и оснастки парусов нужно было продемонстрировать свои успехи.

Пришёл день запустить корабли в полёт.

Пожелав Фину удачи, Квинт подошёл к своему столу, где ждал его готовый небесный корабль.

Это была классическая модель, точно такой корабль принёс в Каменные Сады тело Высочайшего Академика. Квинт оглядел мачту, высокий, блестящий нос, отполированный штурвал, гладкий борт, лакированную палубу. Все балки, вырезанные из дуба-кровососа, были не толще пальца. Летучую скалу имитировал шарик из свинцового дерева, а на изготовление лафовых противовесов ушёл не один долгий час кропотливого труда.

Квинт провёл пальцем по корме, погладил тонкие паруса.