И вновь заискрились так близко

Увалы, отроги, поля во грязи…

Вот – вымерший хутор: два дома

Во яхонтах льдов – слез застылых Руси…

Вот – в церкви – пивнушка… О, Боже, спаси:

Знакомо все – и незнакомо!

Детишки молитвы не знают… и так

Отборным словцом щеголяют…

Гляди же, душа, мой исплаканный зрак,

На брата ефрейтора, что, нищ и наг,

В миру с котомой костыляет!

На девок панельных. На хлестких купцов.

На жирных владык в лимузинах.

На черных чернобыльских вдов и вдовцов.

В ночлежный декор магазинов.

Не плачь, о душа моя, твердо гляди

На храм, что сожгли сельсоветы, –

Теперь над ним чистые стонут дожди,

В ночи – светляками – кометы…

Гляди – вот под ветрами трактор гниет…

Раскопы пурга обнимает…

Гляди, о душа, – твой великий народ

Без Бога живот свой умает!

Кто это содеял?! К ответу – кого?!..

Я всех назову поименно.

Я шашки и сабли рвану наголо –

За Ад наш трехсотмиллионный!

В толпе Вавилонской сплелись языки,

Ослабились древние крови –

Гляди же, душа, с межпланетной тоски,

Как дула здесь наизготове!

Ах, долго гремел репродуктор в пурге,

Трепались в ночи транспаранты –

Намаслен уж ствол, и винтовка – к ноге! –

Опричники, тля, оккупанты…

Так! Все, что здесь было, – великая ложь!

Но, Боже! Я верую в чудо

Твое! Я люблю тебя! Ты не умрешь,

Красавица, кляча, паскуда,

Век целый тащившая проклятый воз,

Блудница, царица, святая, –

И я, офицер, зревший кровь и навоз,

Скитавшийся между блистающих звезд,

Мальчонкой – к буранам седеющих кос,

К иссохлой груди припадаю.

***

Не богиня… не гадина…

И зачем еще жива…

Отчего же мне не дадена

ЗОЛОТАЯ ГОЛОВА?..

Я бы гладила ее медные блики,

Золотые – ниткой – швы.

Я б отбрасывала с лика

Пряди золотой травы.

Я б ощупывала ночами

Гудящий золотой котел:

Вот она корона,

вот оно пламя,

Вот он, золотой престол.

Вот она, золотая слава –

По трактирам, на путях;

Вот они, скипетр и держава

В крепко сцепленных костях.

ПАРИЖ

Вода – изумрудом и зимородком,

И длинной селедкой – ронская лодка,

И дымной корзиной – луарская барка.

Парижу в горжетке Сены – ох, жарко.

В камине камня трещит полено –

Пылает церковь святой Мадлены,

Швыряет искры в ночку святую…

Париж! дай, я Тебя поцелую.

Я всю то жизнешку к Тебе – полями:

Где пули дуры, где память пламя,

Полями – тачанок, таганок, гражданок,

Где с купола – жаворонок подранок…

Бегу! – прошита судьбой навылет:

Нет, Время надвое не перепилит!

Рубаха – в клочья?!.. – осталась кожа

Да крестик меж ребер – души дороже…

Бегу к Тебе – по России сирой,

Где вороном штопаны черные дыры,

Где голод на голоде восседает,

А плетью злаченою погоняет!

Ты весь – бирюза меж моих ладоней.