Райский Сад под ребрами, снежный Эдем.

Голубая кровь – вдоль – по ледяным хвощам.

Нынче я – путейщица.

Мазута черный крем –

На морды колес. Свеклу фонаря –

в пар зимним щам.

Низко кланяюсь винтам, молотком стучу…

На вшивость испытую дырявый металл… –

В шаль завернусь… – а лицо длинное – свечу –

Так жгу в ночи, как алмазный кристалл!

И от меня шарахнется обходчик пьянь.

И предо мной на колена – грузно – бродяга – бух!..

Встань, мой лысый святой, лисенок драный,

встань.

Я люблю твою плоть.

Я люблю твой дух.

И пусть мне буфетчица подушка глотку пухом заткнет.

И пусть меня малюта с дубиной

или Ангел с ружьем

К стенке – толкнет,

тряпкой – сомнет,

сапогом истопчет, как лед,

И пусть это видит мой народ,

с которым мы – вдвоем:

Под брюхом мертвого вагона –

мигает красный фонарь –

И молот – в кулак, в другой – резак, кривой ятаган,

И ноги рогаткой:

целься, народ!

Стреляй, народ!

Жарь!

Бей дуру обходчицу, вашу мать,

по ребрам и ногам!

Выбей, выколоти ей

Рай – из груди!

Выжги под сердцем звезды!

Вымажь в крови!

А после – в рот ей монету –

за обход – заплати!..

………………………………………………………….

Эх вы, вагонетки, вагончики мои…

СМЕРТЬ РЕБЕНКА ПУТЕЙЩИЦЫ МАРИНКИ

Ни кружки, что – к зубам стучащим. Ни примочек.

Во мраке – золотым крестом: не будет ни сынов, ни дочек.

Вокзал горит. Снега дымятся прахом. Светлая солярка

Зимы – горит. Ни шишки золотой еловой. Ни подарка.

Ни соски за пятак. Ни первых поцелуев.

Горит. Все: ноги, грудь, живот – горит напропалую.

Сколь поезд здесь стоит?..

…Локомотив меняют?!

Горит вокзал. Луна над ним горит. В одно соединяют

Пожарища. Куда?! Куда я с ним подамся – с комом жара:

Вертеп, лечебница, ночлежка, ресторан?! – я им не пара.

Сбивает ветер с ног. Култук? сарма? шелонник?.. или… –

Горит сынок мой весь. Крест на его могиле

Сама вкопаю – я! То город… или бездна поля?..

Горит зенит. Горят кресты снегов. И Божья воля

На все. Заплатят за уборку зала ожиданья – хватит

На домовинку: пятьдесят на тридцать. Пусть лежит:

на марлях и на вате,

На иглах кедров, на колоколах снегах заимок енисейских

и распадков

Тарбагатайских… – да на шкурах тех волков,

что так любились сладко

На злой реке Иркут… а твой отец беспалый,

Суглобый машинист, в ночи считает шпалы,

Девятую сочтет – на день девятый вздрогнет кожей,

До сорока дойдет – в ладони зарыдает: Боже…

Горит!

………………..Уже остыл. Пеленки как грязны. Я отстираю.

Я отслужу. Я отплачу. Я вниду в двери Рая.

И там, где Петр Святой, смеясь, звенит тяжелыми ключами,

Я припаду к тебе, сынок веселый и живой,

и мелко затрясусь плечами,

А ты на облаке стоишь. Беззубый. Топчешь Солнце голой пяткой.

…Ты просто убежал домой. Туда. На небо. Без оглядки.

ГРАД ПРЯНИК

Ох, Град Пряник, я дошла к тебе, дошла.