А мужик то – эх, Будда!.. – жердь, юродивый олух,

Площадной он художник – не учился он в школах:

Расписует он ложки, шьет для лам гладко бритых

Ярко алые куртки! мастерит из нефрита

Толстобрюхие нэцкэ, чечевичные четки –

Да на рынке в морозы с ними пляшет чечетку:

Раскупайте, сибирцы, Гоби высохший пряник,

Продаю за снежинку… за табак да за стланик…

За ледовую пулю колчаковских винтовок…

За бруснику кислушку автобазных столовок…

За зеркальный осколок декабристских трельяжей,

За шматок облепихи!.. За верблюжию пряжу

Забайкальских метелй, – ах, мой Будда, а я то –

С ним – навытяжку – рядом, наподобье солдата!

Он базарный художник!.. торговал он и мною,

Моей шкурой лошажьей, омулевой спиною;

Мне пощечину утром как влепил – я запела,

Нож надел мне на шею – я и снять не успела…

Будда!.. Ты, Шакьямуни!.. Помоги!.. Распласталась

Лягушонком в дацане, видишь, бью я на жалость:

Вся любовь человечья – это створки перловиц,

Больно рвем их, осклабясь, ловим жемчуг былого,

А о будущем – жмурясь!.. позаткнув крепко уши!.. –

Не видать и не чуять, на вдыхать и не слушать,

Только знать, что Любовник был с Любовницей вместе

Ночь одну, две ли ночи, – дольше – много ли чести!..

Будда!.. гладкий пупок твой, пятки – ртом я горячим

Простегаю!.. над нежной маской смерти – заплачу:

Зри своим Третьим Глазом – я не Белая Тара!

Колдуну малеванцу я, мой Боже, не пара…

Я сезонка, поденка. Бельевая корзина.

Я железнодорожка. Мое имя Марина.

Я с путейцами – водку. Я с обходчиком – чаю.

Твое, Будда, рожденье в феврале отмечаю!..

Будь здоров!..

……………….умоляю… пособи мне, щербатый…

Ты же можешь, Майтрейя… мы – твои все козлята…

сделай так… чтобы я с ним на постели сплеталась…

чтоб без запаха красок во припадке металась…

чтоб он в кружке монгольской мне заваривал мяту…

чтобы жил без меня он – как на камне распятый,

а Звезда ледяная ему печень клевала…

чтоб ему было мало… – все меня!.. – было мало…

всю то жизньку жизнешку, всю судьбу то судьбишку –

до того, как гвоздями заколотят мне крышку, –

слышишь, ты, доходяга, медный, прозеленелый?!,. –

Я люблю его душу.

Я люблю его тело.

Ты прости, Гаутама,

мальчик, если позволишь –

Я тебя поцелую!..

…Я целую – его лишь.

Цзанг и донг – на морозе.

Четки слезы струятся.

Куржаком не обвиться.

Никогда не родиться.

Никогда не расстаться.

ГРАД КРАСНОЗВЕЗДНЫЙ

Пятиконечная, прорезанная в снегу – кровавыми ступнями,

Пятисердечная, истерзанная когтисто острыми огнями,

Остекленело вязь считающая венца кровей – под микроскопом! –

И чистокровной – стопку ставящая, а инородцев – в топку, скопом, –

Остервенелою духовностию хлестающая скотьи спины,

Над башней танка – златокованною главой – глядящая чужбины,

Ну что, Столица, ночь сжирающая горящей смертью небоскреба, –

Война! Молися, умирающая, у красномраморного гроба.

…Я пришла к тебе, я пришла к тебе, скарб крылатый приволокла на горбе.