"Ничего".

Она набросила на себя легкое пальто, смотря на меня своими карими глазами. "Нет, - сказала она. - Вы совсем не радикал. Ну а теперь вы себя чувствуете более... умиротворенно? Я правильно подобрала слово?"

"Вполне подходяще, - сказал я. - Это слово мне нравится. Скажите миссис Дэвидсон, чтобы она выписала талон на следующее посещение. Я хочу вас видеть в начале следующего месяца".

"Ваша миссис Дэвидсон меня не одобряет".

"Я уверен, что это не так. - Но я никогда не умел врать, и теплота, возникшая между нами, сразу же испарилась. Я не провожал ее до двери моего кабинета. - Мисс Стенсфилд?"

Она обернулась и застыла в ожидании вопроса.

"Вы собираетесь оставить ребенка?"

Она окинула меня взглядом, потом улыбнулась той загадочной улыбкой, секрет которой знаю только беременные женщины. "О, да", - услышал я в ответ, и она ушла.

До конца этого дня я занимался похожими друг на друга случаями пищевого отравления, ожогов кипятком, вытаскивал кусок металла из глаза и дал направление на госпитализацию моему старому пациенту, у которого, я уверен, была раковая опухоль. Я совершенно позабыл о Сандре Стенсфилд. Элла Дэвидсон напомнила мне о ней, заметив:

"Возможно, она вовсе и не потаскушка".

Я оторвал взгляд от карточки моего последнего пациента. Я изучал ее, ощущая раздражение, которое чувствует большинство врачей, оказавшихся не в силах помочь больному. Мне пришла в голову мысль, что вместо всех этих колонок "Сумма к оплате", "Оплачено полностью" или "Пациент переведен", я должен был бы написать "Ордер на смерть". Наверное, с черепом и костями вверху, как на бутылках с ядом.

"Простите?"

"Я о вашей мисс Джейн Смит. Она сделала удивительную вещь сегодня утром после того, как записалась на прием. Поза миссис Дэвидсон давала недвусмысленно понять, что эту вещь она одобряла.

"И что же она сделала?"

"Когда я дала ей талон на посещение, она попросила подсчитать ее расходы, все до единого. Включая роды и пребывание в больнице".

Это действительно вызывало удивление. Не забывайте, что речь идет о 1935 годе, а мисс Стенсфилд, похоже, была предоставлена самой себе. Жила ли она в достатке? Сомневаюсь. Ее платье, туфли и перчатки были красивыми, но она не носила ювелирных украшений, и к тому же, ее шляпка явно уже вышла из моды.

"И вы сделали, что она просила?:

Мисс Дэвидсон посмотрела на меня так, словно я лишился чувств. "Конечно же, я сделала это! И она заплатила всю сумму. Наличными". Это обстоятельство, по-видимому, больше всего поразило миссис Дэвидсон (самым приятным образом, несомненно), но только не меня. Единственное, чего не смогут делать все Джейн Смит этого мира, так это выписывать чеки. "Она вытащила из сумки бумажник, открыла его и отсчитала деньги прямо на моем столе, - продолжала миссис Дэвидсон. - Затем убрала рецепт туда, где лежали деньги, положила бумажник в сумочку и попрощалась. Совсем неплохо, если подумать о том, как иногда мы вынуждены бегать за их так называемыми "респектабельными" милостями, чтобы она заплатили по счету!"

По непонятной причине я почувствовал себя огорченным. Я не был доволен тем, что Сандра Стенсфилд сделала это, вызвав такую радость у миссис Дэвидсон, как и не был доволен самим собой. Сам не знаю, почему. Что-то во всем этом заставляло меня почувствовать собственную неполноценность.

"Но не могла же она заплатить за пребывание в больнице, ведь так?" -спросил я. В конечном счете, это не имело никакого значения, но мне нужно за что-нибудь зацепиться, чтобы дать выход охватившему меня чувству огорчения. "Разве можно сказать заранее, сколько времени ей придется пролежать в больнице.