Люси Гордон. Зимняя сказка в Венеции
ПРОЛОГ
Это хорошее место, чтобы умереть. Она не произнесла этих слов вслух, но они прозвучали у нее в сердце. Собираясь приехать сюда, она думала не о смерти, а только о мести. У нее на это была масса времени. Жажда мести и привела ее в этот уголок Венеции. Дальше она пока ничего не загадывала, так как была уверена, что следующий шаг откроется ей, когда придет время. И вот – ничего. А чего, собственно, она ждала? Что первое же увиденное ею лицо окажется тем, которое она ищет? Вернее, одним из тех двух, которых она ищет. Одного она может и не узнать по прошествии стольких лет. Зато другого она узнает везде и всегда. Его облик преследовал ее днем и жил в ночных кошмарах. Было холодно. Ветер со свистом Носился вдоль каналов и по узким улочкам. Я не сплю по ночам, а вот сегодня могла бы уснуть и спать целую вечность. Вечность.., вечность.., вечность… Да, это хорошее место…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Пьеро подошел к лежащей женщине и легонько толкнул ее. Она издала тихий стон. Пьеро нахмурился. – Эй! – Он снова толкнул лежащую. Женщина немного откатилась, и он увидел ее лицо. Оно было бледное и худое – это все, что он смог различить в полутьме. – Пошли со мной, – сказал Пьеро по итальянски. Некоторое время женщина смотрела на него ничего не выражающим взглядом, и он засомневался, поняла ли она сказанное. Потом она стала подниматься, не протестуя и не задавая вопросов. Пьеро повел ее прочь от моста по холодным узким улочкам. Идущая с ним женщина, казалось, не замечала ничего вокруг. Один раз она споткнулась, и Пьеро поддержал ее, пробормотав: – Мы почти пришли. Она увидела, что они приблизились к какому то зданию. Света едва хватало, чтобы понять: это дворец. Пьеро прошел мимо огромных, богато украшенных дверей и подвел свою спутницу ко входу много меньшего размера. Дверь поддалась с трудом. Пьеро освещал остаток пути фонарем. Шаги гулко отдавались на выложенном плитками полу, создавая ощущение величественного здания. Да, это дворец, но дворец неухоженный, заброшенный. Пьеро привел женщину в небольшую комнату, где стояло кресло и пара диванов, и мягко подтолкнул ее к одному из них. – Спасибо, – прошептала она, впервые заговорив. Он с удивлением разглядывал ее. – Англичанка? Она сделала над собой усилие. – Si. Sono inglese. – Вам нет необходимости напрягаться, – сказал он на безупречном английском. – Я говорю на вашем языке. Между прочим, меня зовут Пьеро. А вы… Она замешкалась с ответом, и он продолжил: – Годится любое имя – Синтия, Анастасия, Вильгельмина, Джулия… – Джулия, – сказала она. Имя как имя, не хуже других. В углу комнаты стояла высокая изразцовая печь белая, с позолоченными украшениями. В нижней ее части находились две дверцы. Пьеро открыл их и стал закладывать внутрь дрова. – Электричество отключено, – объяснил он, так что мне повезло с этой старой печью. Беда лишь в том, что кончилась бумага для растопки. – Вот, возьмите. У меня осталась газета с самолета. Пьеро не выказал удивления тем, что человек, который мог себе позволить купить билет на самолет, потом ночевал на улице. Он просто чиркнул спичкой, и через несколько секунд растопка загорелась. Наконец они могли рассмотреть друг друга. Она увидела старика, высокого и очень худого, с копной совершенно седых волос. Старое пальто было подвязано веревкой вокруг талии, шея обмотана ветхим шерстяным шарфом. Старик выглядел как нечто среднее между огородным пугалом и клоуном. |
