В центре пещеры был подвешен за руки голый бородатый человек, к ногам его привязали тяжелый камень. Человек этот висел неподвижно, время от времени издавая хрип. У стены - это была просто скала - на кое-как сколоченных нарах, посреди груды оружия и ящиков с патронами, в окружении коньячных бутылок сидел огромного роста пожилой офицер, в расстегнутом мундире, из-под которого выглядывала белая грудь, заросшая слипшимися от пота волосами. Мундир был мне хорошо знаком еще со времен войны. В офицере я узнал старого командира. Он поднес ко рту бутылку и отхлебнул.

- Джонатан, кати в угол, - проговорил он, с трудом ворочая языком. Существо поехало к стене пещеры и принялось что-то выцарапывать на скале. - Джонатан у нас философ, - объяснил командир и глянул на меня. Тут его осенило. - Ганс, дурачок, - захохотал он хрипло, - неужто ты меня не помнишь? Это я. твой бывший командир. - Он засветился счастьем. - Я ведь тогда пробился в Брегенц. Поди-ка сюда.

- Ваше превосходительство... - пробормотал я. Я подошел, он прижал мою голову к потной груди.

- Вот и ты здесь, - продолжал он сипеть мне в ухо. - И ты здесь, сукин ты сын.

Он ухватил меня за волосы и принялся мотать мою голову из стороны в сторону.

- Было бы удивительно, если б Администрация приручила моего паренька. Солдат всегда останется солдатом. - И он наградил меня таким пинком, одновременно выпустив из объятий, что я налетел на подвешенного, который громко застонал и закачался туда-сюда, будто язык огромного колокола.

Я поднялся. Мой бывший командующий хохотал.

- Сигару мне, скотина! - заорал он на наемника, который меня привел. - Я уже выкурил свою порцию.

Наемник молча подал ему сигару, затем вытащил записную книжку и, заглянув в нее, заявил:

- Вы должны мне уже семь, командир.

- Ладно, ладно, - пробурчал тот и щелкнул золотой зажигалкой, резко выделявшейся на фоне его грязного мундира и чудовищного убожества пещеры.

Мне припомнилось, что я видел у него эту зажигалку еще в курортной гостинице в Нижнем Энгадине, что наполнило меня удовлетворением. Старые добрые времена не совсем миновали.

- Пошел вон, - приказал командующий моему попутчику, тот отдал честь и повернулся на сто восемьдесят градусов. В ту же секунду командующий прошил его очередью из автомата.

Потом с удовлетворением положил автомат рядом с собой на нары. Джонатан подкатил к телу и обыскал его своим правым протезом.

- Сигар у него больше нет? - поинтересовался командующий.

Джонатан покачал головой.

- И порнографического журнала тоже? Джонатан снова покачал головой, подцепил тело крюком своей коляски и поволок его прочь,

- Теперь никто больше не знает дороги сюда, - заключил командующий, - часовые снаружи ненадежны. Они с удовольствием сбегут к неприятелю. Эта свинья тоже перебежчик. А раньше всегда приносил мне порнографию.

Тут он уставился на висящего голого мужчину.

- Ганс, - проговорил он, выпуская удушливый сигарный дым, - дурачок, ты, кажется, удивлен, видя здесь вот этого. Армия - надеюсь, ты это еще не забыл, - не жалует живодеров, и ты, конечно, еще не забыл, что твой старый командир тоже не живодер. Я любил солдат как своих детей, и наемников я тоже люблю как своих детей.

- Так точно, ваше превосходительство! - отчеканил я.