|
Вот и я стала такой девкой! Паршивой овцой в стаде, мнения которой никто не спрашивает. В отдельные годы, когда здоровье Шарля ухудшалось, я пользовалась передышкой. Перемирием. Мы с Матиасом завели разные спальни. Я узнала, что он гуляет с девицами с консервного завода. Но перемирие всегда оказывалось кратковременным: как только Шарль вновь оказывался на коне, военные действия возобновлялись. И Матиас не знал покоя, продолжал метаться… Ближе к концу он практиковал «ложные отъезды». Делая вид, что уезжает, возвращался и шпионил за нами с ружьем на изготовку. Предоставлял нам «возможность», видишь ли… Вот когда мной овладел настоящий ужас. С той поры Матиас не расставался с ружьем, а я до смерти боялась, что Шарль позволит себе какую-нибудь выходку: поцелует меня или сделает что-нибудь подобное. Я постоянно чувствовала себя под прицелом. Выносить это было невозможно.
— Что за история с носовой фигурой? — поинтересовался мальчик. — Ах да, Бенжамен Брюз, — вздохнула Клер. — Не знаю, зачем я согласилась. Теперь мне кажется, я надеялась, что он увезет меня, освободит от Леурланов. Но он даже не попытался, ничего не предпринял. Просто-напросто он был запуган Леурланами, пресмыкался перед ними, вилял хвостом у их ног, как собака. Нет, никогда не хватило бы у него смелости вступить с ними в борьбу. Бенжамен Брюз… не сумел использовать свой шанс. — А что это был за несчастный случай с отцом? Клер ненадолго замолчала, погрузившись в воспоминания. — Да… несчастный случай, — повторила она. — Не так все просто с этим несчастным случаем. Знаю, многие готовы обвинить меня в том, что я убила Матиаса, ведь Шарль все сделал, чтобы такие слухи распространились. На самом деле я уверена — он сам убил сына. В то время он уже был близок к помешательству, и его приводило в бешенство, что изобретательность его никак себя не оправдывала. Ему удалось сделать Матиаса несчастным, но он продолжал чувствовать себя побежденным. Он хотел большего — заполучить меня, хотел вернуть свое добро. Однажды он так мне и сказал: «Я слишком много в тебя вложил». А для этого нужно было, чтобы Матиас исчез. Лучше всего — несчастный случай на охоте или на верфи. Учитывая, что в деревнях несчастные случаи на охоте всегда вызывают подозрение, он выбрал второе. — Но ты же там побывала! — перебил Жюльен мать. — Люди утверждают, что видели тебя на берегу, и это было необычно, потому что раньше ты никогда не навещала мужа в рабочие часы. — Это правда, — согласилась Клер. — Не очень-то приятно было мне туда ходить — все на меня оборачивались, насмехаясь за спиной. Встречу в порту назначил Шарль, сказав, что мне необходимо подписать какую-то бумагу у нотариуса. Я поехала в двуколке, без сопровождающих — так он велел. Никакого нотариуса по этому адресу не оказалось. Я долго блуждала по улицам как помешанная, и меня тогда действительно многие видели. Как раз в это время Шарль и обрушил судно на Матиаса. Доказательств нет, но я убеждена — так оно и было. — Однако дед находился дома, когда пришли рабочие! — заметил Жюльен. — Я тогда играл в оловянных солдатиков под столом в гостиной. Клер поморщилась. — Это еще ни о чем не говорит, — произнесла она. — Совершив преступление, он мог вскочить на коня и срезать путь через лес, это гораздо быстрее, чем по дороге. Вот он и успел до прибытия рабочих, которые до того, как забить тревогу, потратили много времени, пытаясь поднять яхту. Нужно быть мастером в своем деле, чтобы устроить такую «аварию». Мне бы это не удалось. — Что установило следствие? — Несчастный случай. |
