Полковник Глупый решил позвонить о статье в газете генералу Дотошкину, с которым ещё не был знаком, и предложить ему просмотреть материал. Сняв трубку внутреннего телефона, он по-военному чётко стал представляться:

— Товарищ генерал…

В этот момент на самый нос села ни весть откуда взявшаяся муха. Желая стряхнуть муху, офицер тряхнул головой, и начало произносимого им своего звания «полковник» отлетело в сторону от микрофона телефонной трубки, так что в саму трубку долетело лишь:

— …ник Глупый.

Генерал не мог видеть, что происходило в другом кабинете, и ему не было известно, что хотели сказать. Однако послышалось, что по телефону ему внятно сказали оскорбление: «Товарищ генерал, вы глупый».

Дотошкин в отличие от своего предшественника Казёнкина внешне свой гнев старался не проявлять. И, скоро сообразив, что на оскорбление реагировать надо, но спокойно, негромко, но властно приказал в трубку:

— Зайдите ко мне немедленно.

Глянув на пульт управления, генерал понял по мигнувшей лампочке, точнее по надписи под нею, из какого отдела звонили. Его руководителя он ещё не вызывал к себе для знакомства. «Заодно и познакомимся теперь», — подумал он.

В кабинет вошёл крупного телосложения уже не молодой полковник и, стараясь подобрать в себя несколько выступающую нижнюю часть живота, вытянулся и доложил:

— По вашему приказанию прибыл.

— Это вы мне только что звонили?

— Так точно, товарищ генерал.

Полковник ожидал, что его пригласят сесть, но вместо этого услышал тихое, но зловещее:

— Вы что себе тут позволяете?

— Прошу прощения, товарищ генерал, — начал полковник обомлевший от такого знакомства. — Я хотел…

— Меня не интересует, что хотят подчинённые, которые оскорбляют своего командира, не успев с ним познакомиться.

— Я вас не оскорблял, товарищ генерал.

— Но это вы мне только что звонили по телефону и сказали, что я глупый?

Только теперь до полковника дошла причина недовольства. Он покраснел и произнёс смущённо:

— Прошу прощения, товарищ генерал, это я Глупый.

— Понимаю, — согласился Дотошкин, — глупый, разумеется, вы. Однако это не значит, что вам позволительно обвинять в этом других, тем более, если вы меня ещё и не знаете.

— Товарищ генерал, — умоляющим тоном, проговорил полковник, — у меня фамилия глупая.

— Не знаю, какая у вас фамилия, но, полагаю, не глупее вас.

— Да, товарищ генерал, послушайте меня. Фамилия у меня Глупый. Я полковник Глупый, хотя на самом деле я совсем не глупый.

— Вы что, серьёзно? — изумился Дотошкин. — Вы меня совсем запутали. Глупый, а на самом деле не глупый? Как же вы могли с такой фамилией до полковника дослужиться?

— Очень просто, товарищ генерал, многие начальники любят, чтобы у них подчинённые были глупее, чтоб, значит, не подсиживали.

Генерал рассмеялся, и широкое его лицо из круглого превратилось в овальное.

— Так в действительности вы не такой глупый, как фамилия? Тогда извините меня за ошибку. Присаживайтесь, пожалуйста, к столу. Нам с вами работать, а тут такой казус. Извините ещё раз. Надо было мне сначала хоть со списком сотрудников ознакомиться, да некогда было.