Он похлопал коня по шее, приговаривая:

– Ничего, Красавец, не тушуйся. Тут ведьма какая то нас держит. Поедем с другой стороны.

Взобравшись неторопливо в седло, Иван Иванович повернул коня обратно, и вскоре, найдя тропу, они двинулись в обход. Но и там, добравшись почти до вершины, Красавец, действительно выглядевший таковым, благодаря стройным ногам, элегантно вытянутой шее и без единого пятнышка шоколадному окрасу тела, остановился.

Подъём по тропе был и в самом деле несколько крутоват, но не для коня же, ходившего и переходившего километры со всякими подъёмами и спусками.

Из кустарника на тропу вышла женщина с корзиной. Острый глаз Ивана Ивановича сразу заметил сыроежки, волнушки, белые грузди.

– Не богат урожай то, – прокомментировал он.

– Да только начала собирать, – смущённо ответила женщина, выпрямляясь. – Хотела на поляну Лысой Головы выйти, да ноги не несут. Устала видно. А там, я помню, когда то маслята в эту пору росли. Но, видно, постарела я, не могу подняться.

– Ты ещё молода, чтоб старушничать, – буркнул Иван Иванович и стал разворачивать коня, направляя его вниз, чтобы освободить дорогу женщине.

Та попыталась пойти тропой вверх, но тут же остановилась, вздыхая:

– Нет, тяжелеют ноги. Не могу идти вверх. Устала. Придётся внизу собирать.

Иван Иванович, ничего не говоря, поспешил домой. Здесь он сменил коня живого на железного, то есть сел на трактор, которым пользовался изредка для расчистки лесных завалов и вывоза брёвен. Торопился, чтобы успеть до темна. Трактор машина не быстрая, тем более что старенький, десятка три лет трудился. Но дни ещё были длинными, так что добрался к вершине Лысой Головы засветло. Подъехал к тому же месту, где остановился Красавец, и, словно зная об этом, трактор стал здесь же. Мотор работает, всё вроде нормально, а движения вперёд никакого, ни тпру тебе, ни ну, как с конём.

«Чертовщина какая то», – подумал Иван Иванович и повернул трактор домой.

Об этом случае скоро заговорили в Зареченке, а оттуда пошло и дальше. Как оказалось, многие пытались подняться на вершину Лысой Головы, и все думали, что ноги не несут. Кто то сокрушался об этом дома, кто то быстро забывал, набрав грибы внизу, а иные не решались признаваться ни себе, ни тем более другим, что сил не достало преодолеть такую небольшую высоту. Только узнав о том, что лесник не смог взобраться на поляну трактором, все по настоящему стали удивляться и вспоминать свои собственные ощущения. Заговорили и о нечистой силе. Деревня есть деревня. Слухи поползли один страшнее другого. Идти на Лысую Голову стали просто бояться.

Прослышал об этом кто то из журналистов. Примчался на машине. Не пытаясь даже проехать на удивительный холм, собрал рассказы и так же быстро умчался. А через день в газете «Вралька сегодня» появилась большая статья о чудесах Лысой Головы с фотографиями некоторых жителей деревни Зареченки, на одной из которых был запечатлён и лесник Иван Иванович, сидя на тракторе, удивлённо разводящий в стороны руками. В тот же день статья появилась и в Интернет журнале «Литературная вралька».

Выдали ветки

Генерал Дотошкин пришёл в Академию наук и попросил академика Сергеева собрать не самых именитых академиков, составлявших президиум академии, а только тех специалистов, кто может помочь в разгадке тайны Зивелеоса. Собственно говоря, работать над этой темой поручили всем и каждому, но чем может помочь, скажем, академик, занимающийся археологией или архитектурой? Тут нужны были физики, химики, психологи, математики, медики и филологи на худой конец, которых просили разгадать значение слова «Зивелеос», но не специалисты же в сельском хозяйстве или знатоки железнодорожного транспорта.

В овальном зале Академии наук, заняв своими телами мягкие кресла с удобными подлокотниками, на которые можно было опереть локтями в раздумье учёные головы, собрались нужные для беседы маститые остепенённые важными званиями люди, а так же генерал Дотошкин и только что бывший майор Скориков, на плечах которого красовались новенькие погоны подполковника.