Николай достал свою трубку и направил её на стол, где опять лежала недокуренная сигара. Через секунду сигара разлетелась на две половинки, а в деревянном столе образовалось круглое отверстие, как от пули.

– Видели? – прогремел Зивелеос. – Продырявлю вас, если будете молчать. Считаю до трёх. Раз…

– Премьер обещал.

– Когда?

– Через пять минут должен быть.

– Охрана, слышите меня? Пропустить машины без задержки и информации обо мне. Если машины не въедут, считайте, что вы здесь не работаете по причине полной инвалидности. Шутки кончились. И вы, Алексей Фомич, тоже меня слышите по телефону. Так вот вам придётся сейчас объяснять своё поведение премьер министру. Если через пять минут я не услышу, что Надежду Тимофеевну повезли домой с извинениями, считайте, что ваших жён тоже дома нет. Вы всё напутали, господа военные террористы.

В машине Дотошкина шло летучее совещание.

– Катастрофа! – прошептал Казёнкин, слушая голос Зивелеоса. – Во первых, туда едет сам премьер. Вы знали об этом, Сергей Сергеевич? Нет? Почему он вас не предупредил? Во вторых, он грозит захватить наших жён. Вы понимаете? Он ведь всё может. А мы ничего. И он захватит сейчас в заложники премьера. Да нас расстреляют после этого. Нужно немедленно освободить Иволгину. Дайте команду полковнику, пусть немедленно везёт её домой с извинениями. Иначе нам с вами конец.

– Спокойно! – оборвал, наконец, тираду Казёнкина Дотошкин. – Без истерики. Он включил рацию. – Я третий. Немедленно свяжитесь с первым и сообщите, что необходимо срочно изменить пункт назначения. Там опасно. Зивелеос. Пусть возвращаются. И доложите об исполнении.

Дотошкин посмотрел на Казёнкина, который напоминал чем то побитую курицу, и подумал, что не зря всё таки его отстранили от руководства. В критических ситуациях он действовать не умеет. Взял мобильный телефон и набрал номер полковника. По рации связываться не стал, понимая, что голос по рации слышен и тем, кто сидит рядом. Получив ответ, тихо и спокойно сказал:

– Евгений Иванович, отвезите даму домой и извинитесь за беспокойство. Скажите, что произошла досадная ошибка. Очень извинитесь, потому что, благодаря вашей идее, мы с вами сейчас на грани полного банкротства. Учтите.

Не успел он нажать кнопку отключения разговора, как включилась рация. Дежурный сообщил, что машины с премьером и его охраной получили информацию почти перед самыми воротами и, не въезжая, повернули назад. Теперь они далеко.

Дотошкин вытер со лба выступивший пот. Он боялся, что по рации сообщат что то страшное. Облегчённо вздохнув, сказал дежурному:

– Спасибо, дорогой. Я у тебя в долгу. Позвони теперь Абрамову Бору по мобильному, извинись за премьера, скажи, что он сегодня приехать не сможет, так как другие дела отвлекли.

Только теперь Дотошкин обратился к Казёнкину, который всё понял и радостно улыбался.

– Алексей Фомич, прошу теперь вас позвонить Абрамову Бору и сказать, что Иволгина уже отправлена на машине домой, как просил Зивелеос. Скажите, что просто получилось недопонимание. Мы хотели договориться по человечески, но, видимо, перегнули палку. Нельзя было брать бабушку.

Под елью на даче все замерли в ожидании появления машин премьера. Если бы не высокий воротник, скрывающий часть лица Николая, можно было бы заметить, как играли желваки под кожей от напряжения. Пересилив себя, Зивелеос произнёс ровным голосом:

– Пока суть да дело, вы подписывайте документы, Борис Абрамович. Уверяю вас, что и приезд премьера не изменит моего решения. Вы, надеюсь, это поняли. Так что подписывайте и отпускайте своих сотрудников.

Абрамов Бор раскрыл папку, когда зазвонил мобильный телефон, лежавший теперь на столе, а не в футляре на поясе. Звонили из администрации премьера с извинениями о том, что визит премьера не состоится.