– Сколько здесь?

Я ответил. Отец приподнял брови.

– Жалеешь, что ушел с этой работы? – спросил он, глотнув виски.

– Нет.

– Ну и правильно! У тебя, Антон, есть самая важная, самая главная работа в жизни – служить Богу. А это ты можешь делать везде. Остальное все преходящее, – он пролистнул пачку баксов. – Преходящее. Да, преходящее. И еще что хочу сказать тебе. Напиши роман. Пусть люди знают. А у тебя получится.

Я промолчал.

После этого разговора мы никогда не возвращались к теме моей прошлой работы. Однако хороший ремонт в квартире сделали, мебель обновили и дачу привели в порядок. Так что свой вклад в бюджет семьи я внес.

Наступила поздняя осень. Вот‑вот должен выпасть первый снег, и я решился. Пора было поговорить с Олегом.

ЭПИЛОГ

В Москве пошел первый снег. Белоснежные хлопья падали на асфальт, оставляя мокрые лужицы. Снег шел как сплошная завеса, и казалось, что ты тонешь в этой густой белой кисее. Я стоял на углу дома и смотрел за знакомым до боли подъездом. Олег и Игорь вышли не спеша. Олег вынул из кармана трубку и набил табаком. Игорь достал пачку сигарет и закурил. Я вставил наушник в ухо. Послышался привычный треск, а затем я услышал голос Игоря:

– Давай, Олег, я пойду.

– Счастливо тебе, до встречи.

– Не знаю насчет встречи. Я устал. Очень устал от всего этого. Бессмертные... Бездна... Как бы мне хотелось не верить во все это. Как бы хотелось... Ты говорил, что у Посланника есть право на одну спокойную жизнь...

– Говорил...

– Я ухожу, Олег, понимаешь, совсем ухожу. Я хочу жениться и иметь детей, работать в своей конторе и не думать о том, что впереди меня ждет только Битва. Я ухожу, так как считаю, что мое обучение окончено.

– Так и есть. Помнишь, я тебе говорил, что смысл твоего ученичества – это найти свой собственный путь, каким бы он ни был.

– Посланник за себя решает сам.

– Ты это хорошо усвоил. Прощай.

– Прощай.

Игорь медленно растворялся в белой кисее. Олег смотрел ему вслед и курил трубку. Издали мне трудно было разглядеть выражение его лица, но я готов был поклясться, что он улыбается.

Я решил... Нет, я вправду решил подойти. Коль меня выперли из наблюдателей, то я ничего уже не теряю. Да и потом, мне просто интересно. Интересно узнать, ради чего я угробил столько времени. Ради надменных придурков, которым выпал счастливый билет, и они могут жить столько, сколько сами захотят, или же все‑таки в этом есть какой‑то тайный смысл, а такие, как Олег, глубоко несчастны. Ведь не зря профессор Толкин писал, что смерть человека – это именно дар Творца.

Я подошел. Как глупо я, наверное, смотрелся со стороны. В своей черной рокерской кожанке и армейских ботинках подходить к Олегу, который, даже выходя проводить из подъезда друга, одевается, по моим меркам, как на праздник. Впрочем... А что – впрочем? Это все дело бессмертных. А я теперь самый обычный человек. Обычный, если когда‑нибудь пройдет действие этих чертовых таблеток.

– Извините, у вас не будет зажигалки? Олег порылся в кармане пальто и протянул мне зажигалку.

– Спасибо. – Я прикурил.

– Не за что, наблюдатель. – Олег усмехнулся, я тоже ответил ему ухмылкой.

– Поговорим, бессмертный?

– Поговорим... Только что ты хочешь услышать? Я молчал. Действительно – что?

– Хочешь, я расскажу тебе, каково это – быть бессмертным? Расскажу про столетия одиночества и непонятной тоски. Про то, как в Египте появился странный философ‑бродяга, который стал святым Антонием. Про короля Артура и рыцарей Круглого стола.