— Я уже здесь, мы уже страдаем вместе. — Леночка ловко прилепила кусок ваты к кровоточащей ране. — Ну вот и все. Ты не представляешь, как тебя украшают все эти шрамы. Ты похож на Муция Сцеволу. Отлично. Еще пару порезов, и Чак Норрис умрет от зависти. Но выглядит он, сволочь, хорошо, — вдруг расстроенно закончила Леночка. — Даже обидно. — Она тронула свои всколоченные волосы и попыталась взглядом найти расческу. Обычно Леночка приводила себя в порядок раза два-три в год, и такая тяга к самоусовершенствованию сейчас свидетельствовала, что расстроена она не на шутку.

— Да что случилось? Кого ты там увидела? — улыбнулся Петров-Водкин, радуясь, что похож на Муция Сцеволу, а не на Буцефала, как его напарник. — Ты же еще из дому не выходила?

— Тебе надо отдохнуть. Если ты меня не слушаешь — это первый признак переутомления, — сказала жена, чуть обидевшись. Она даже не подозревала, как серьезно, оказывается, устал Петров-Водкин. Бедняжка. — Только что в реактивных новостях…

— В интерактивных…

— Какая разница? Если помнишь, ты говорил, что они плохо кончат? Так и случилось. — Леночка сделала круглые «страшные» глаза, которые всегда пугали детей и животных, и прошептала: — Ты — гений. Одна уже кончила. Плохо. Прямо на асфальте.

— Что, опять? Мозги по всему двору? Убили водочников? А я предупреждал. — Петров-Водкин удовлетворенно хмыкнул. — Я предупреждал, такие деньги…

— Про водочников я не дослушала! Ты же порезался и стал меня звать. Я говорю про Афину!

— Лена, что ты от меня хочешь? — строго спросил Петров-Водкин, начиная закипать. Разговоры о путешествиях раздражали его особенно сильно, потому что больше всего на свете после дивана и футбола Петров-Водкин любил передвижения по миру. Но ни того ни другого он уже много лет не мог себе позволить.

— Когда будешь обыскивать ее квартиру, посмотри, пожалуйста, каким кремом она пользовалась, а? Веришь, ни морщинки. Как девочка. Не то что некоторые.

— Ты говоришь, Афина? — Петров-Водкин решительно закрутил кран. Пришло время пить кофе. — Ты говоришь, что хорошо выглядит? — Он взглянул на себя в зеркало и подумал, что пора бы отрастить усы. — Она умерла?

— Да, и на твоей территории. В нашем районе. Ты понял? Ты, как всегда, оказался прав. Пятнадцать лет я думала, что ты в своих пророчествах ошибся. Но вот — началось. Скажешь, нет?

Петров-Водкин налил в чайничек немного воды и задумался. Ему вовсе не хотелось примерять на себя лавры Кассандры, особенно в данном случае. Он действительно сказал тогда, пятнадцать лет назад, что они плохо кончат, но вовсе не был теперь доволен тем, что оказался прав. А Афина нравилась ему больше всех. Из них. Из тех, которые чуть не сломали, его веру в человечество. Хорошо, что рядом была Ленка. Это чуть ли не единственный случай, когда ее нелепое, немного заочное присутствие спасло и ситуацию в целом, и Петрова-Водкина в частности. Да, Афина нравилась ему больше всех. Живая, подвижная, принципиальная, открытая и яркая, как олимпийский огонь.

— Ну давай, не сиди. Пока будешь тут рассиживаться, дело уведут из-под носа. — Леночка подтолкнула Петрова-Водкина в коридор. — Давай-давай. И если что, скажи им всем, что я позвоню Валечке.

Характер жены Петрова на работе все знали. И практически смирились с ним, причем не только опера и участковые, но также районные судьи, прокуроры и прочие исполнители Конституции и законодательства.