– Мама, я умоляю тебя. Не делай этого с моей дочерью!

– Верь мне, моя дорогая. Твоей малютке ничто не угрожает, я обещаю. Никакого вреда ей не будет. И подумай, насколько счастливее станешь ты сама, когда у тебя будет сразу три дочери, которых можно любить и баловать. Подумай, какое почётное место займём после этого мы с тобой среди богов и наших предков. Как только сёстры появятся на свет, нигде в мире не останется ничего, не подвластного нам.

– Мама! Ты хочешь сказать, что желаешь расширить наше царство за границы Мёртвого леса? Но его границы не покидала ещё ни одна ведьма, а живые за это отдают нам своих мертвецов. И так было заведено с самого начала времён, – прошептала Мани, потрясённая тем, что задумала её мать.

– Не надо учить меня нашей истории, дочка! Этот вопрос я уже обсуждала с нашими предками и получила от них разрешение перейти через границу, если нам удастся создать тройню.

– Но это же безумие, мама! Это идёт вразрез со всей нашей историей, со всем, чему нас учили. Я не верю, что предки могли согласиться на это.

– Ты что, смеешь не верить мне? – Ещё никогда Мани не видела свою мать такой разгневанной. До этого она никогда не боялась её, но сейчас, впервые в жизни, Мани вдруг захотелось съёжиться от страха. Впрочем, очень быстро Нестис успокоилась, и выражение её лица вновь стало прежним. – Это моя ошибка. Я позволила тебе считать, что ты имеешь право на собственное мнение. А ещё я слишком многим делилась с тобой, дочь моя, слишком многое позволяла, но тебе не следует забывать о том, что королева здесь – я, и моё слово здесь закон. Посмей ещё раз перечить мне, и ты очень пожалеешь об этом. Лучше не гневи меня.

– Но мама, неужели я не имею права голоса, когда речь идёт о судьбе моей собственной дочери?

– Нет, моя дорогая, не имеешь. А теперь иди к своей дочери. Любуйся на свою красавицу, а к утру, я надеюсь, у тебя будет уже три таких сокровища. Потому что твоя дочь из одной станет тремя, и так будет, хочешь ты того или нет. А теперь уходи, пока я действительно на тебя не рассердилась.

Мани покинула материнскую спальню и поднялась наверх, в детскую, с глазами, полными слёз, и переполненным ужасом сердцем. Её дочь мирно спала в кроватке, вырезанной из камня в виде птичьего гнезда и спрятанной среди ветвей установленного посреди комнаты каменного дерева. Запелёнатая в одеяльце малышка выглядела такой милой, такой трогательной. Над её кроваткой склонились серые каменные вороны, с любовью смотрели на девочку со своей высоты. В дальнем правом углу комнаты находился алтарь, увешанный маленькими портретами королев, правивших когда-то Мёртвым лесом, а теперь ушедших в туманы Вечности. Их предки.

Нестис была единственной, кто имел право разговаривать с предками, но Мани сейчас была в панике. Ей необходимо было знать, правда ли то, что сказала ей мать. Предчувствие подсказывало Мани, что не всю она правду сказала, не всю. И тот же внутренний голос предупреждал о том, что разделение её дочери станет гибельным для самой Мани. Она открыла установленный на алтаре деревянный ящик и дрожащими руками зажгла внутри его чёрную свечу.

– Уважаемые предки, простите меня, пожалуйста, за то, что тревожу вас в туманах Вечности, но меня беспокоят ваши планы по поводу моей дочери.

В ответ из глубины ящика прозвучал потусторонний, но успокаивающий, вселяющий уверенность женский голос:

– Мы очень рады рождению твоей дочери, Мани.

Хотя Мани не знала, чего ей ожидать дальше, тихий добрый голос этой лишённой лица предшественницы снял её напряжение.