Бородатый гид был не просто откровенен, он явно хвастался перед гостьей могуществом и всепроникающей силой своей фирмы, точно уже наметил, когда и каким способом ей сотрут память.

– А теперь пойдемте, я покажу вам наш «зоопарк», – позвал Гвиадов, видя, что девушка не притронулась к пище.

Они медленно шествовали по замку Синей Бороды, где кровь, казалась, капала с замочных скважин. Едва волоча ноги, Варвара брела по вылощенным коридорам «фабрики смерти». За прозрачными стенками «зоопарка» обитали гибриды: человеческие существа с крыльями, с множеством ног, с лапами вместо рук, с перепончатыми ступнями. Многие плакали и взывали о помощи, другие были накачаны наркотиками и вели себя тихо.

Они спускались по кругам ада все ниже, к центру земли. Вопреки слухам о пекле, здесь располагались криогенные лаборатории, где в темноте и холоде пребывали результаты тысяч неудачных опытов.

По зеркально вылощенным коридорам сновали служащие концерна. Навстречу Варваре и Гвиадову быстрой упругой походкой шел высокий блондин. Соломенный цвет его шевелюры подчеркивали черный комбинезон, одинаковый для всех работников базы, и черная «хирургическая» шапочка. О его настоящем ранге в подземной иерархии свидетельствовали крепкий блестящий купол лба, казавшегося еще выше от ранних залысин, и неприступный блеск отполированных стеклышек, прикрывающих голубые льдистые глаза с выражением загадочной отрешенности.

– А это наш ведущий специалист в области гормональной диагностики Сванте Аррениус, – представил его Гвиадов.

– Сванте Аррениус? Он норвежец или швед? – дрогнувшим голосом спросила Варвара.

– Этот псевдоним он взял в память шведского физика, автора теории о космическом переселении семян жизни.

Сванте рассеянно поклонился Гвиадову, намереваясь проскользнуть мимо. В кармане у Гвиадова заверещал сигнал вызова.

– Лилит, какого черта? Иду…

– Сван, займите нашу новую сотрудницу, – попробовал улыбнуться Гвиадов. – Я в резекторскую…

Следом за ней в кабинет вошел Гвиадов.

– Ну что случилось? Где сердце? – нетерпеливо спросил он.

– Отпусти меня, Гвиадов, я больше не хочу!

Лилит привычно прятала глаза за стеклами черных очков: у драконов, привыкших к темноте подземелья, от дневного света болели глаза. Она часто облизывала узкие сухие губы, казалось, ей не хватает воздуха.

– Жить, любить? Старая песня, – прошипел Гвиадов, – у тебя ничего не выйдет, Лилит! Я знаю все, что ты сейчас скажешь, потому что уже тысячи лет слышу эти слова: «Я выхожу из игры… Я хочу прожить простую человеческую жизнь. Хочу ребенка, человеческого ребенка, а не большое зеленое яйцо!» Я угадал? А сколько страсти и поэзии излилось на твою маленькую головку за прошедшие сутки! К счастью, это почти все, на что они способны. Сознайся, ты решила спасти одну-единственную человеческую обезьяну, приглянувшуюся тебе в этом космическом зоопарке. А может, ты думаешь изменить мир своей жертвой, своей внезапно вспыхнувшей любовью? Глупышка, ты, должно быть, забыла уроки истории? Мы много раз пытались исправить и направить человечество, и поначалу мы были готовы делиться с ними своими знанием и силой.