Темнота поглотила ее крик, превратив его в стон страдания.

Еще раз вспомнив все подробности случившегося, Аала-ах решила, что и глаза змеи, и то, что ненавистный муж был вместе с Ренаром — ее возлюбленным, ей пригрезилось. Конечно! Много сладкого шипучего вина, танцы до упаду… Скорее всего она уснула, и ей приснился страшный сон о том, как ее отравили. Но если это был сон, то где же она сейчас?

Девушка потянулась, медленно села и ощупала руками свое ложе. Пальцы наткнулись на мягкий мех богатых шкур. «Значит, я не умерла, а просто нахожусь в темном помещении, — обрадовалась красавица. — Вся эта история с отравлением — кошмарный сон!»

Лала-ах спустила ноги с кровати. Ее босые ступни коснулись грубых деревянных досок пола. «И все же где это я? Во дворце графа Фанара нигде нет таких полов!» Снова почувствовав беспокойство, Лала-ах встала и, вытянув вперед руки, сделала несколько шагов, пока ее пальцы не наткнулись на грубую бревенчатую стену. Тогда осторожно, словно слепая, девушка пошла по кругу вдоль стены. Наконец ее пальцы натолкнулись на косяк двери. Лала-ах поискала ручку, дернула. Дверь оказалась незапертой. Она приоткрылась с таким резким скрипом, что разбудила бы и мертвого.

Лала-ах замерла на пороге, на мгновение ослепнув от яркого света. Но она отлично слышала громкие шаги. Кто-то подошел к ней, встал рядом. Девушка почувствовала грубый запах мужского пота. Еще мгновение, и она увидела зал дешевого постоялого двора, крестьян, распивающих эль, несколько торговцев и путешественников, что побогаче…

— Кто ты? — проговорила она, повернувшись к направлявшемуся к ней мужчине. Но тут же она узнала стройную фигуру своего возлюбленного. — Ренар?!

Множество вопросов теснились в груди красавицы, но ее возлюбленный не дал ей времени опомниться. Вытянув руки, он заключил девушку в крепкие объятия. Как давно ждала этого Лала-ах! Как хотелось ей почувствовать крепкие руки любимого мужчины, обвивающие ее тело. Их уста слились.

И тут…

Графиня поняла, что снова очутилась в липких сетях кошмара Коснувшись руки возлюбленного, она почувствовала не человеческую кожу, а чешую рептилии. Длинный раздвоенный язык коснулся ее щеки. А когда девушка уже готова была закричать от ужаса, ядовитые змеиные клыки впились ей в губы. Змеиный яд хлынул в кровь.

Дернувшись всем телом, Лала-ах повисла на руках

Ренара.

— Что с ней? — спросил, подходя к молодому красавцу, трактирщик.

— Она слишком слаба, — ответил юноша. — Видите, стоило ей встать с постели, и она сразу потеряла сознание. Я отнесу ее назад.

Он подхватил красавицу на руки и исчез в темной комнате.

Глава третья

Горы Залгар остались позади, и следующий рассвет застал Кулла и его спутников среди пологих холмов, за которыми открывалась Камунианская пустыня — огромное, безжизненное, унылое море желтых песков. Здесь не росли ни деревья, ни кусты, не было источников воды. Целый день армия Кулла двигалась на восток, сделав лишь одну короткую остановку, чтобы дать отдых лошадям, когда зной стал уже совсем невыносим. Измученные долгой дорогой и жарой, воины приуныли. Мертвая тишина, царившая над раскаленной пустыней, вовсе не прибавляла оптимизма. Ее нарушали лишь звон доспехов, шорох песка под копытами лошадей да скрип пропитанных потом седел. Даже стойкий Брул снял кирасу и повесил ее на луку седла. Одному Келкору жара, казалось, не доставляла никаких неудобств.

— Сталь, настоящая сталь, — тихо прошептал Кулл, разглядывая своего товарища. И еще Кулл задумался: а сможет ли он сам когда-нибудь достигнуть таких высот самообладания, и почти сразу решил, что нет. Слишком много варварского было в нем самом, слишком порывистым был его характер.